Керосиновый фонарь. Владимир Алексеев

пусть мир злоречив и жесток,

      Узор на странице – про край мой еловый,

      Узор на ладони – про Ближний Восток.

      Кичиться любым родословием глупо —

      И что там намешано в нашей крови! —

      Какие бы ни были в нас гаплогруппы,

      Душе камертон – Псалмопевец Давид.

      Вся жизнь – как молитва на вдох и на выдох.

      Беда ли, что всюду на здешнем пути

      Саула копьё, догоняя Давида,

      Ответом на добрую песню летит?

      Не всякую птицу из клетки отпустишь,

      Не всякие слёзы отплачешь навзрыд.

      Сосною шумит Левашовская пустошь

      Над общей могилой, где дед мой зарыт.

      Смолчу, осуждаемый вновь без причины:

      Пусть буду стократ ошельмован я сам,

      Но камень не брошу в народ злоречивый,

      Как некогда дедушка мой не бросал.

27 декабря 2020 года, Горское шоссе, Левашовская пустошь

      Где та светлая власть

      Где та светлая власть прозябающих нынче во мраке,

      Что сумеет раздать, не отняв, и дарить, не деля,

      Расселить коммуналки, тюремного века бараки,

      И народную правду поставить превыше рубля?

      Где та светлая власть, что опору имеет на совесть —

      Не на орды орудий и слоноподобных ракет;

      Отвергая души неподъёмную сытую сонность,

      Возвышая мудрейших, заботится о дураке?

      Где та светлая власть, что не прячет в закут инвалидов,

      Не считает за лишних "отживших своё" стариков,

      И настолько сильна, что прощает любую обиду,

      Не бросая в застенки того, кто умом не таков?

      Где та светлая власть? – Покажите её, покажите!

      Я нарочно не сгину, её я увидеть хочу!

      И, положен на плаху, упрямой души долгожитель,

      Неподатливой шеей топор затуплю палачу!

      Но наточен топор по науке, неспешно, спокойно —

      Ни минуты не даст для отмеренной жизни украсть.

      Мне Отечества дым – мятежи, эпидемии, войны

      Разглядеть не даёт, какова эта светлая власть.

      Рождённые в СССР

      Рождённые в СССР

      Не знали почтенной преступности

      И против неё полумер —

      Лишить-наградить в совокупности.

      Был двор без заборов широк,

      Подъезд не закрыт – а не зассаный.

      И сбить с панталыку не мог

      Шпион, из Америки засланный.

      Да, в чём-то бывал дефицит,

      Но сыты бывали – не пластиком.

      И вырезать аппендицит

      Мог фельдшер – советская классика.

      И – кто, коль не я и не ты? —

      Мечту нашу делали сладкою.

      На дури чиновной финты,

      Ответив рабочею хваткою,

      Смотрели порой из бойниц,

      Храня перед горе-мерзавцами

      Нетронутость школ и больниц

      Безудержной оптимизацией.

      Где вёдра нести, где багры

      Умели мы анализировать.

      Нам душу вконец не могли

      Безбожием "оптимизировать".

      Был