Керосиновый фонарь. Владимир Алексеев

скрипом" —

      Внутри голенищ с берестой,

      Скрипящих отнюдь не тоскливо,

      Задиристо – пляшь, а не стой!

      Комунна валила как боров,

      Учил – кто крестьянства не знал,

      И "тысячник" дедушку скоро

      Под тридцать восьмой "доказал".

      Года как заплаты пестрели,

      А бабушка мужа ждала,

      Не зная, что он был расстрелян,

      Детей четверых подняла.

      Когда, мародёр по старинке,

      Солдат из эстонской "SS"

      К станине от швейной машинки

      Живой проявил интерес,

      Она ему просто сказала:

      «Муж забран, а вещи – ищи!»

      Замки повыламывал, сало,

      Чтоб были багровей прыщи,

      Тебя же в земле не приметил,

      Машинка, сапожника друг,

      И долго, за всё не в ответе,

      Ждала ты заботливых рук.

      Потом, не робея нимало

      У лаковых шкафа дверей,

      Ты в нашей квартире стояла

      Брильянтом моих эмпирей.

      Не зная о сути поломок,

      Простым любопытством несом,

      В тебе находил я свой домик

      С качалкой, с большим колесом.

      Тебя я как нянюшку помню,

      Была ты для нас как родня,

      И гладило детство ладонью

      Шершавую кожу ремня.

      Подвергшись живому ремонту —

      Был мастер Калина речист —

      Теперь ты стоишь по-иному,

      Готовая швы подлечить.

      С бессменной своею иголкой —

      Лет сорок, поди, как не шьёшь!

      Твой короб – цветочною полкой,

      А всё ты сапожника ждёшь!

      И, глядя на вязь твоих ножек,

      На всё, что взошло, чтобы шить,

      Во мне медвежонком сапожник

      Вздыхает в берлоге души.

      Кукла

      Войны я в лицо не видел,

      Лишений в жизни не знал.

      Коль кто б в историки выбрал,

      Писать бы о том не стал.

      На кителе не пестрели

      Награды в день выходной:

      Мой дедушка был расстрелян

      Под Новый, тридцать восьмой.

      А был он простой крестьянин,

      С землёю хранивший связь;

      Подростки – тётя с дядьями,

      А мама не родилась.

      Мне сердце о том не скажет,

      Светла его тишина,

      Нельзя и представить даже,

      Что значит слово «война»,

      Что значит слово «бомбёжка».

      В лесу спасались дядья,

      И тётя, и с ними – крошка,

      Три года, – мама моя.

      В каком-то старом сарае,

      В тепле дыханий, сенца,

      То часто, то замирая,

      Стучали людей сердца.

      Родни в этот год немало

      У бабушки собралось.

      Она же всех принимала,

      Хоть всех ей трудней жилось.

      Была до света в работе,

      Ведь сядут за стол с утра

      Кузены дяди и тёти,

      И бабушкина сестра.

      В тот день, не справившись за ночь, —

      Причудлива