Керосиновый фонарь. Владимир Алексеев

почти мужичьи жилы.

      И на детей ей жаловаться грех,

      и внуки заезжают, не обидят.

      «О чём жалеть? Живу не хуже всех,

      Пока хожу, глаза маленько видят…»

      Всё по её масштабам «вери гуд!» —

      тепло избы, на плитке скудный ужин.

      И никуда Ребекки не бегут,

      но Нюрнберг, похоже, снова нужен.

      Убить фашиста

      Долгий век агиток гоношистых,

      Братских неухоженных могил.

      – Дед, а дед! А ты убил фашиста?

      – Может статься, внучек, что убил.

      Что сказать? Хотя бывало страшно,

      Шли гуртом за Родину вперёд.

      А убил ли – даже в рукопашной

      Кто его, фашиста, разберёт?

      Может он, рукой зажавши рану,

      Жизнь свою от смерти уберёг

      И назад к своей вернулся фрау

      В сказочный фахтверковый мирок,

      Может статься. А война не сказка,

      Убивали, внучек, и меня.

      "Мосинка" в руках, шинель да каска —

      Вот и вся нехитрая броня.

      А снаружи – ужас артобстрела,

      Да под танком узенький окоп.

      Пуля, что пропела – мимо тела.

      Молчалива та, что целит в лоб.

      Убивать нетрудно там решиться,

      Враг в прицеле – он не человек.

      Если снайпер – доведи фашиста

      До последней дырки в голове.

      Ну, а мы – обычная пехота,

      Та царица-матушка полей,

      Что убитым не имела счёта,

      Хоть жалей о том, хоть не жалей.

      Смерть на фронте мелет шибче мельниц.

      Человек, что мною ранен был,

      Может быть, фашиста этот немец

      Через годы сам в себе убил.

      Лишь бы жить от той напасти чисто,

      Лишь бы людям, что ни говори,

      Не пришлось бы убивать фашиста

      Ни снаружи, внучек, ни внутри.

      Памяти отца

      На войне мой отец был снайпером,

      а для этого нужен опыт.

      Никаким заговором-снадобьем

      сердце опыта не накопит.

      Не бывали снайперы пленными,

      отступая с боями трудно.

      Но ещё трудней в наступлении

      не остаться брошенным трупом.

      Пристреляться ли, окопаться ли,

      повлиять на выбор позиций —

      всё тут некогда, но под панцирем

      обороны прячутся фрицы.

      Побеждать быстротою с натиском —

      в этом много бравурной фальши,

      и обычно в дуэли снайперской

      побеждает засевший раньше.

      Повезло, что с сорок четвёртого

      к островам на Финском заливе

      фронт держать от прорыва чёртова

      их надолго благословили.

      Перестрелки – пехотных далее.

      Минный посвист наледь сминает.

      Ну, а были ли попадания?

      «Все стреляли, кто его знает!»

      Вы былое слегка погуглите,

      обратитесь с вопросом в Вайбер,

      если что-то такое курите:

      «Попадал ли во фрица снайпер?»

      Попадал,