Примерные девочки. София де Сегюр

поцеловала руку Камилы и замолчала.

      Госпожа де Флервиль поняла, что случилось нечто необычное, заставившее выйти из себя всегда тихую Камилу, но не хотела расспрашивать дочерей при всех, жалея Соню. Чтобы удовлетворить госпожу Фичини и наказать Камилу за чрезмерную вспыльчивость, она сказала недовольным голосом:

      – Ступай в свою комнату и сиди там до обеда, а за обедом не получишь ни пирожных, ни фруктов.

      Камила залилась слезами. Прежде чем уйти, она подошла к плакавшей Соне и сказала ей:

      – Прости меня, Соня, этого больше никогда не случится, уверяю тебя.

      Соня, в сущности, была вовсе не злая девочка, она поцеловала Камилу и шепнула ей:

      – Спасибо, милая Камила, что не сказала, как я толкнула Маргариту. Мачеха высекла бы меня до крови.

      Камила пожала ей руку и в слезах пошла в свою комнату. Мадлен и Маргарита также заплакали. Маргарите очень хотелось рассказать все, чтобы оправдать Камилу, но она вспомнила, что сама Камила просила ее молчать.

      «Злая Соня, – думала Маргарита, – из-за нее досталось моей Камилочке. Терпеть ее не могу!»

      Госпожа Фичини села с Соней в коляску, и через несколько мгновений оттуда послышались крики. Все подумали, что мачеха бьет девочку, и не ошиблись: едва сев в коляску, госпожа Фичини принялась бранить Соню и таскать ее за волосы.

      Как только они уехали, Мадлен и Маргарита рассказали госпоже де Флервиль, как и за что Камила рассердилась на Соню.

      – Это несколько уменьшает ее вину, но все-таки Камила виновата, раз позволила себе забыться до такой степени. Я позволяю ей выйти из комнаты, но сладкого она все равно не получит.

      Мадлен и Маргарита бросились искать Камилу и сказали ей, как мама уменьшила наказание. Камила вздохнула и не повеселела. Надо сознаться, что у милой, доброй Камилы был один недостаток: она любила полакомиться, она любила сладкое и особенно фрукты. Она знала, что сегодня за обедом будут чудесные персики и виноград, присланные дядей из Парижа. А она даже не попробует всех этих прелестей! Поэтому-то слезы все еще стояли у нее в глазах.

      – Бедняжка, – сказала ей Мадлен, – так тебе грустно от того, что тебе не дадут фруктов?

      – Еще бы! – воскликнула Камила. – Все будут есть и виноград, и персики, а мне придется только смотреть.

      – Я тоже не стану их есть, тогда тебе не так скучно будет.

      – Нет, Мадлен, я не хочу, чтобы ты из-за меня не ела, кушай, прошу тебя.

      – Нет, нет, Камила, я решилась. Я не хочу есть того, чего тебе не дадут.

      Камила бросилась обнимать Мадлен, но сестра ее просила никому не говорить об этом:

      – Если маменька узнает, она заставит меня кушать. Или посчитает, что я хочу принудить ее простить тебя.

      Камила обещала не говорить во время обеда, но она решила потом рассказать об этом поступке сестры. Мадлен трудно было пойти на это, она, как и Камила, любила полакомиться.

      Настал час обеда, дети, все трое, были грустны. На десерт любимое блюдо Мадлен – рисовые оладьи.

      – Мадлен, дай мне твою тарелку, я дам тебе оладий, – сказала госпожа де Флервиль.

      – Спасибо,