Позывные «Соты». С Красной Строки. Книга II. Галина Николаевна Дубинина

в клетчатой рубашке с закатанными по локоть рукавами, тихо сидящего на деревянных мостках. И дымок папиросы, и его удочки, отражающиеся в воде, и большой рыбацкий ящик с лямкой через плечо. Деда давал мне удочку и всегда очень радовался, когда мне везло. Домой мы шли с победой. Деда всегда преувеличивал мои успехи. Он вдохновенно рассказывал о рыбалке, как у него сорвалась «во-о-о-о-т такая рыбина!» И бабушка хохотала, и мы ели жареных карасиков и смотрели на закат, и я разгоняла мошкару здоровенным зонтиком укропины.

      Осенью Деда повёл меня в школу. Не знаю, кто из нас больше волновался, он или я.

      На школьном дворе было торжественно и страшно от многолюдья. Я помню, как он переживал, передавая меня в руки учительницы, и долго-долго махал мне из-за ворот.

      Лишь два месяца я проучилась в этой школе. Наконец-то моим родителям дали отдельную квартиру в одной из новостроек Москвы. После продолжительных и темпераментных дебатов, мама и бабушка всё-таки решили, что я должна жить с родителями. В декабре я переехала и пошла в школу рядом с домом. В первое время я очень тяжело переживала разлуку с дедушкой, скучала. Бывало, сяду в кресло носом к спинке и скулю несколько часов кряду. Но Деда неизменно приезжал по воскресеньям, нагруженный подарками и сластями. Потом всё реже и реже, а я потихоньку привыкла на новом месте, обзавелась подружками. Позже я ездила к Деде лишь на праздники и каникулы.

      Состарился и умер кот Груня, смерть которого Деда едва пережил. Целый месяц к старику ходила медсестра делать уколы, и в доме пахло валокордином. Вздыхала на кухне бабушка. Заглядывала в комнату, спрашивала: «Володь, не хочешь чего-нибудь?» Но Деда ничего не хотел.

      С годами он становился сентиментален, часто плакал, когда по телевизору показывали чье-нибудь несчастье или счастье, но к которому герои шли долго и трудно. В хорошую погоду он подолгу сидел у подъезда и рассказывал друзьям-пенсионерам необыкновенные истории из своей жизни. Про то, как он работал шифровальщиком в Финляндии при Советском посольстве, как он «с группой товарищей» в Средней Азии строил первые радиостанции, про войну, голод, разруху… Теперь дедки и бабульки могли сколько угодно играть с ним в шахматы и наслаждаться его импровизированными моноспектаклями.

      Иногда он замыкался в себе, и мог подолгу не двигаться с места, сидя на балконе в кресле.

      Я выросла и пошла работать на фабрику, по вечерам училась. Времени стало в обрез, – все дела, дела… На визиты к старикам и вовсе не хватало сил. Потом Деды не стало…

      Теперь у меня свои дети и муж Володя. Так летит время! У нашего кота смешное имя – Бублик. Когда я хожу мясом для него, и в очереди в гастрономе вдруг кто-то скажет продавцу: «Барышня, не сочтите за труд», – я рефлекторно поворачиваю голову и ищу глазами этого человека.

      Вдруг, он похож на Деду?

      Мариванна

      Бабушка – женщина большая, полная. В ней сто кило, даже больше. Она рассказывала