Тельняшка. Автобиографическая повесть. Игорь Шулепов

команды, мы приступили к игре.

      Каждая из команд состояла из представителей различных судовых служб: штурманов, механиков, матросов и мотористов. Игра проходила динамично и азартно. Я играл в нападении, как самый молодой и шустрый из нашей команды.

      Со стороны можно было наблюдать забавное зрелище: взрослые мужики с воплями носились по палубе трюма, передавая друг другу пасы и нанося яростные удары по воротам противника.

      Прошло уже много лет, и я уже не помню, выиграли или проиграли мы тот первый матч, который проходил в трюме «Макарьина», но ощущения азарта и радости прочно отпечатались в моей памяти.

      Разгорячённые после проведённого матча, мы поднимались наверх, уже не ощущая страха высоты и опасности процесса подъёма.

      Наш чемпионат по «трюмному футболу» длился несколько вечеров.

      Каждый вечер после ужина мы переодевались в спортивную форму и дружно спускались в один из облюбованных нами трюмов.

      Но, к нашему глубокому разочарованию, чемпионат по «трюмному футболу» продолжался недолго.

      Капитан «Ивана Макарьина» получил радиограмму из пароходства, в которой сообщалось, что в трюме одного из транспортных судов трагически погиб боцман.

      Обстоятельства смерти боцмана были ошеломляющие: он спускался в трюм, обутый в резиновые кеды, и во время спуска упал с большой высоты и разбился.

      В радиограмме сообщалось о том, что необходимо ограничить допуск членов экипажа к работам в трюмных помещениях. Кроме того, членам экипажа, допущенным для работы в твиндеках и трюмах, предписывалось неукоснительно соблюдать правила техники безопасности.

      После получения этой радиограммы капитан издал приказ, в котором категорически запрещалось спускаться в трюм всем членам экипажа без особых на то распоряжений со стороны руководства.

      Конкретно нам, как несовершеннолетним, окончательно и бесповоротно было запрещено даже подходить к открытым трюмам.

      А меж тем караван медленно, но верно приближался к Беринговскому.

      Во время этого перехода заболел один из курсантов, с которыми я проходил морскую практику на «Макарьине». Поскольку врача на нашем судне не было, то обязанности врача, согласно судовым правилам, выполнял старпом.

      Яковлевич посетил каюту, в которой проживал больной, провёл медицинский осмотр и распорядился о помещении больного на карантин.

      Так как специального помещения под лазарет на судне предусмотрено не было, то в качестве больничной палаты старпом решил использовать свободную каюту.

      Дело в том, что «Макарьин» был построен в Германии и педантичные немцы на каждой из кают прикрепили таблички с указанием профессии проживающего.

      Андрейку (так звали нашего больного) поместили в каюту с надписью «Пекарь».

      Очевидно, немцы предполагали, в штате советского судна обязательно будет специальный человек, который будет выпекать хлеб, ведь русские просто не могут жить без хлеба!

      И действительно,