Пятьдесят слов дождя. Аша Лемми

не… Нет, ты упускаешь суть.

      Нори начала впадать в панику.

      – Упускаю?..

      И тут Акира сделал такое, к чему она была совершенно не готова. Он преодолел расстояние между ними парой ловких шагов и положил руку ей на плечо. Нори на мгновение вся одеревенела – а потом растаяла под прикосновением. Именно тогда она и решила, что любит брата.

      – Тебе не требуется разрешение со мной говорить. Это глупо.

      Нори слушала вполуха. Ее тело поглотило теплое обволакивающие ощущение.

      – Хорошо, аники.

      – И почему, черт возьми, тебе нельзя выходить из комнаты? Тебя наказали?

      Разумеется, бабушка не объяснила Акире правила – его они не касались. И поэтому, излагая их список со всем достоинством, на которое была способна, Нори внимательно следила за реакцией брата. Выражение его лица менялось от изумления к негодованию.

      – То есть старая карга не выпускала тебя из дома почти три года? Совсем? Даже на пару шагов за порог?

      Нори покачала головой и прикусила губу.

      – Поэтому ты пришла? Чтобы я как-то на нее повлиял?

      Нори снова покачала головой. Чем больше она думала, тем больше понимала, что затея с самого начала была обречена на провал.

      – Нет, аники. Я просто хотела с тобой поговорить.

      Уголки губ Акиры изогнулись в улыбке.

      – Поговорить со мной?

      – Хай.

      – Если не возражаешь, я хотел бы поспать.

      Щеки Нори покрылись пятнами румянца. Она резко поклонилась и сбивчиво забормотала извинения, которыми не заработала ничего, кроме очередной усмешки. Нори подошла к двери, взялась за ручку.

      – Близкие называют тебя Нори, да?

      Она повернулась к брату, заодно обдумывая вопрос. Она не понимала, о каких таких «близких» идет речь, не знала, как они ее называют, но была совершенно уверена, что и не хочет знать. Бросив ломать голову, Норико решила просто-напросто ответить:

      – Моя… наша мать называла меня Нори.

      Акира бросил на нее короткий взгляд, после чего махнул рукой в знак того, что ей можно идти.

      – Ну, хорошо. Спокойной ночи.

      – Спокойной ночи, аники.

* * *

      Когда два дня спустя бабушка решила наведаться без предупреждения, в предрассветные часы, Нори была уверена, что о ее непослушании стало известно.

      Нори даже не расстроилась. Открыв глаза и увидев перед собой старуху в синей юкате, она попросту встала с кровати и низко поклонилась. В кои-то веки она не дрожала. Никакая порка в мире не заставила бы ее пожалеть о содеянном.

      Губы бабушки были плотно сжаты, руки – сплетены, словно узловатые ветки дерева.

      – Я обратила внимание, что… что ребенку… твоего возраста необходимо некоторое количество физических упражнений. Посему отныне тебе позволено спускаться в дом с девяти часов утра и до пяти часов вечера. Под постоянным надзором Акико. Ни при каких обстоятельствах ни к чему без разрешения не прикасаться. Не приставать к прислуге – у них нет времени на твои глупости. Устроишь беспорядок – я тебя накажу. Сломаешь что-либо – я тебя накажу. Попытаешься ступить за порог