Давай останемся никем. Элла Александровна Савицкая

нелицеприятное, ужин на этом закончится.

      – Мальчики, я прошу вас давайте спокойно поедим, – искренне просит, – Я так старалась. Зак, Скайлер, пусть этот вечер для всех нас останется в памяти как первый проведенный вечер вместе. И пусть он будет полным взаимопонимания и уважения. Пожалуйста.

      Мне даже жаль ее становится. Мама всегда принимает происходящее близко к сердцу. И засранец Зак это знает. Мог быть хоть в присутствии нее вести себя по-человечески.

      Скайлер отталкивается спиной от стула и молчаливо возвращается к ужину.

      Облегчённо выдыхаю, стараясь как можно быстрее выдумать новую тему для разговора, чтобы хоть как-то сгладить неприятность, когда Зак добивает:

      – Ок, за такими, как я вы не доедали, а за кем доедали? За своим директором и учителями?

      Стол вздрагивает и приборы на нем подскакивают на пару сантиметров вверх, с громким звоном опускаясь обратно. Это папа не выдержал и хлопнул по столу. Эйдан ойкет от неожиданности, я дергаюсь, отмечая как при этом напрягается Скайлер.

      Скулы на его лице заостряются, плечи словно деревенеют. Парень медленно переводит взгляд на моего глупого брата, и мне нехорошо становится от того, что в нем читается. Будто даже энергия вокруг тяжелеет, а воздух нагревается.

      Холод под кожей пробегает.

      Я как никто знаю на что способны воспитанники интерната. Прочувствовала это на себе. Поэтому за брата страшно становится.

      – Встал и пошёл за мной, – гремит папа, со скрипом отодвигая стул по полу.

      – Да что я такого сказал?

      Зак фыркает, проделывая то же самое и первым вылетает из гостиной.

      – Извините, – бросает папа перед тем, как отправиться следом.

      – Вы кушайте, – лепечет мама, вставая, – Скайлер, пожалуйста извини. Этого больше не повторится.

      И спешит вслед за ушедшими папой и братом.

      Как только мы остаемся втроем, повисает тягостная тишина. Звук стрелок, висящих на стене часов оглушает. Тик-так. Тик-так.

      Я исподлобья наблюдаю за тем, как Скайлер медленно и тяжело выдыхает, но сказать ничего не могу. Слова будто в горле застряли непроходимым комом.

      Привыкший к выходкам Зака, Эйдан вдруг начинает звенеть вилкой по тарелке, наминая ужин. Мой хороший, хоть кто-то не обращает внимания на ссоры. Скайлер тоже спустя несколько секунд берется за лежащий на тарелке хлеб. Отрывает кусок и кладет в рот.

      – Прости его, – протолкнув ком, решаюсь на то, чтобы хотя бы попытаться оправдать брата и спасти его от возможного наказания, – ему тяжело дается мысль, что он теперь не единственный старший среди нас.

      Скайлер хмыкает, не удостаивая меня более развернутого ответа.

      – А у тебя есть брат или сестра? – как лучик ясного солнца комнату озаряет голос Эйдана.

      С благодарностью смотрю на него, потому что попросту не знаю как сама бы справилась с этой напряженностью в воздухе.

      – Нет.

      – А если бы были, их бы усыновили мои родители?

      – Да.

      – Эээх, жаль, что у тебя их нет. Представляешь,