Дети Аллаха. Дмитрий Казаков

его приход!

      Автомат его поднялся, и трассирующие пули красивой гирляндой ушли во тьму. Самир едва не оглох от грохота, торопливо шагнул назад, все же споткнулся и упал, ободрав локти и ударившись задницей.

      Прямо в двери церкви бил свет фар стоящего посреди площади джипа. Виднелся силуэт пулемета и человека над ним. Вокруг толпились люди, слышался треск ломаемого дерева, испуганные и полные страха крики, одиночные выстрелы и отдаленный гогот.

      «Дети Аллаха»? Что им нужно в Крепостном квартале?

      – Этого не трогать, – бросил Наджиб одному из телохранителей, и зашагал к церкви. – А ну, выходи, многобожник! Или ты хочешь, чтобы мы начали убивать, аа?!

      Зычный голос его отдался эхом в уходящих от площади переулках.

      Самир увидел, как один из автоматчиков схватил за волосы и швырнул на землю визжавшую женщину. Мужчина в черном пиджаке попытался закрыть ее собой, но получил прикладом по лицу, потом в живот и скорчился на земле, по его прижатым ко лбу рукам заструилась кровь.

      «Азра! Нет!» – подумал Самир.

      Что случится, если она попадет в руки чужаков?

      Грохнул выстрел, ответом на него стали несколько очередей.

      – Что там? – спросил Наджиб, не повернув головы.

      Самир смотрел на него, и водоворот чувств тянул его в противоположные стороны – с одной стороны, он ненавидел этого человека, с оружием пришедшего в Крепостной квартал, чтобы творить зло, и, возможно, увившего его собственного отца, а с другой – восхищался тем, кто не боится в этом мире никого и ничего, и готов сражаться за свои идеи с кем угодно.

      – У старого придурка было ружье! – ответили из тьмы. – Слава Аллаху, с ним все! Больше не выстрелит!

      – Любит Аллах богобоязненных! – провозгласил Наджиб. – Выходи, многобожник!

      Вспыхнул факел в руках одного из «Детей Аллаха», второй, третий, сразу несколько. Дрожащий багровый свет осветил таких же дрожащих, перепуганных людей, теснившихся у стен.

      Их выволакивали из жилищ, грубо тащили за собой, пихали стволами в спины.

      – Азра! – закричал Самир, увидев ее в объятиях матери, и рядом отца-учителя: блестят очки, съехавшие на сторону, губа разбита, шея согнута, взгляд направлен в землю. – Азра…

      Голос подвел его, превратился в сип, а в следующий момент что-то случилось и с эмоциями, они исчезли, прихватив с собой мысли. Остались только слух, зрение и прочие органы чувств, обострившиеся до предела так, что он мог видеть буквы на бандане Наджиба, ощущать выхлоп от джипа и слышать, как испуганно всхлипывает один из оставшихся в доме детей.

      Двери церкви распахнулись, и отец Григорий шагнул наружу, черное одеяние его колыхнулось, рыжая борода полыхнула в свете факелов.

      – Что тебе нужно?! – мощный голос священника не уступал рыку Наджиба.

      Тот заулыбался, видя перед собой достойного противника.

      – Со времен Нур ад-Дина, да осыплет его Аллах в раю тысячами милостей, вы, проклятые многобожники, мешаете Машрику стать истинно исламским государством, – сказал Наджиб. – Почему вам было не