Битва в кальсонах. Алексей Иванов

что он полностью в её власти – у её прекрасных ног! И убрал её ноги с панели. Но так и не дал поправить юбку, чтобы Артемида поняла, что у неё нет шансов!

      И закусила губу. От досады.

      Ганеша подождал возле дома Артемиды, пока они помоются и переоденутся, и отвёз их в ночной клуб.

      Остался один и автоматически принялся размышлять. Наконец-то сообразив, к кому от Артемиды ушёл Подарк. Кто бы мог подумать, да?

      «И это помимо «основного» парня, которой наверняка достался Елене во время изначальной «раздачи слонов» вначале заезда в детский лагерь, – запоздало понял он, – которого она выбрала согласно своему социальному статусу. Именно это и не давало Артемиде догадаться о том, что Подарк ушел к подруге. Потому что у Елены уже был гораздо более привлекательный любовник! Судя по Артемиде».

      Он не был жадным, то есть не так маниакально против общения Елены с другими бой-френдами, которых приносило к её берегам теплым течением лета, солнца и удушающей её в жестких рамках социума жары. В конце-концов, была суббота, каждый оттягивался по мере своих возможностей, а у Елены на лето были, судя по всему, титанические планы! Которые она сейчас изо всех сил и тужилась реализовать. Но дело в том, что её отрыв от линии его горизонта мешал Ганеше реализовать свой потенциал, ибо у него на момент догадки о её официальной измене ему падало не только всё внутри (вы бы сказали: в душе), но и снаружи (вы бы сказали: Банан), превращая этой транслогической трансмутацией её нежелание реализовывать с ним свой потенциал в её нежеланность. Ибо Елена тут же начинала ассоциироваться у него не с богиней – воплощением образа чистоты (чисто я – чисто ты), отрешенности и совершенства, а с помойным ведром, в которое другие герои сливали излишки своих низших энергий и спермы. Заставляя его воспринимать Елену не как некий сказочный персонаж из его Сказки, а как бытовой прибор по реализации собственной энергии, которую Елена всё время у других и пыталась позаимствовать, обещая им щедрые дивиденды своей красоты и ласки. То есть – отдаться и создать канал зависимости, по которому жертва её чар сама бессознательно перечисляла бы ей свою положительную энергию, вспоминая её бессмертный, по памяти, образ. Острой своей красотой (попытками создать её иллюзию) навечно врезавшейся в сердце её пламенного (основное условие её искусственного отбора) поклонника. А за её недостаточностью – обострить её края своей холодностью и недоступностью. На поводу у которой Ганеша доступно (достаточно тупо) и покорно шёл, точнее – плёлся. Ибо поначалу, узнав об её изменах своему персонажу (парню), он наивно наполнял её источник, желая прекратить её подпитку от других самцов, только разбавлявших божественность его энергий своим грязно-похотливым буро-зеленым спектром имеющегося в них потенциала. Образующегося согласно каналам выхода их энергии: секс, выпивка, грязные шутки. Привычный тип заносчивого обывателя: господина, когда у него есть деньги, и раба их обладателей, при их отсутствии, вызывая чувство благоговейного трепета перед социумом – источником денег и благ, которыми можно за эти деньги воспользоваться и получать при их посредстве