Битва в кальсонах. Алексей Иванов

почему ты простил мне мои измены? – озадачилась она.

      – Я же уже говорил тебе, что любые сексуальные отношения это уже брак в снятом виде.

      – Поэтому-то все наши друзья тут же нас «поженили», как только мы всего лишь поцеловались тогда на пляже?

      – А брак – это отношения хозяина и собаки. Вот вы и требуете, чтобы мы о вас заботились, кормили-поили…

      – И давали нам деньги на карманные расходы, – напомнила Елена, поправив платиновый «ошейник» с бриллиантами.

      – Но, как известно, «сколько волка ни корми, он всё равно в лес смотрит».

      – Да, собака тоже считает, что использует хозяина для того, чтобы тот её кормил. Я об этом где-то читала. Поэтому и считает себя выше хозяина! И преданно заглядывает хозяину в глаза только тогда, когда хочет есть или на прогулку. В нашем случае – денег или пойти в кафе, – усмехнулась Елена. – Желательно – подружками, а не с хозяином. Чтобы заигрывать там с другими кобелями.

      – Как ты? В том ночном клубе. И вот разве я мог не прощать тебе твои измены? Только лишь потому, что ты стала вести себя, как болонка во время течки? Я же говорил тебе в кафе: «Будь выше всего, что может натворить раб!»

      – Рабыня, – поправила она, – любви! – и поцеловала его в губы.

      – Но я даже в каждой служанке вижу прообраз богини! Тем более что в твоём случае, моя богиня, это именно так и есть! – поцеловал он её в ответ. – И ты просто играла тогда в болонку. Меня скорее смешат твои брачные игры камышовых енотовидных собак, чем расстраивают. Если бы ты только вспомнила, кто ты, Каллисто, то сама сгорела бы уже со стыда перед своей высшей сущностью. Почему я должен сгорать со стыда вместо тебя? Научись смотреть на себя со стороны, глазами богини!

      – Как дама из высшего общества?

      – Да. Такой, какой я и вижу тебя до сих пор, – шлёпнул Ганеша её по заднице, заходя за ней в подъезд, – моя божественная сучка!

      И через слабо освещённый коридор проник за ней в съемную студию.

      – Я – в ванную! – заявила Елена с порога.

      – Да я и не претендую. Подожду тебя, – согласился Ганеша пойти вторым. Снимая обувь. – Была бы тут нормальная ванна, я бы пошёл с тобой. А в этих студиях ванны, словно бы для карликов.

      – Это чтобы ты поменьше тратил воды и каждый день понимал своё ущербное социальное положение, – усмехнулась Елена, снимая одежду, – в мусорный бак.

      А к обеду снова повёз её в кафе «Забриски пойнт».

      – Я вообще не понимаю, почему ты себя так вёл, если считал, что я изменяю тебе в лагере? – вдруг усмехнулась над ним Елена, пока они ожидали заказанные ими блюда.

      – Как? – не понял Ганеша.

      – Как конченный идиот! – усмехнулась Елена. – Неужели тебе было всё равно, что подумают о тебе другие? Когда я водила тебя по всему детскому лагерю. За нос.

      – Не стоит переоценивать людей, – усмехнулся Ганеша. – они не способны думать.

      – То есть? Создавать нечто новое, творить?

      – Нет же. Человек не умеет думать изначально!

      – Изначально? –