Шоссе Линкольна. Амор Тоулз

имеет значения. Главное – надо вернуть машину. Я позвонил на вокзал в Льюисе. Поезд на восток делает остановку здесь сегодня, попозже. Если успею на него, попаду в Нью-Йорк раньше Дачеса, заберу машину и вернусь в Небраску в пятницу. А почему звоню – надо, чтобы кто-то в это время присмотрел за Билли.

      – Так бы и сказал сразу.

      Объяснив Салли дорогу и положив трубку, Эммет посмотрел в окно и почему-то вспомнил день, когда его приговорили.

      Перед тем как отправиться с отцом в суд, Эммет отвел брата в сторонку и объяснил, что отказался от права на защиту. Объяснил, что не хотел причинить сильный вред Джимми, но поддался гневу и готов заплатить за свой поступок.

      Пока Эммет объяснял все это брату, Билли не качал головой в знак несогласия и не говорил, что Эммет совершает ошибку. Он, казалось, понимал, что Эммет поступает правильно. Но если Эммет собирается признать себя виновным без слушания, тогда Билли хочет, чтобы он пообещал одно:

      – Что пообещать, скажи?

      – Если рассердишься на кого-то и захочешь ударить, посчитай сперва до десяти.

      И Эммет не только пообещал – они закрепили это рукопожатием.

      Тем не менее Эммет подозревал, что если бы Дачес оказался сейчас здесь, сосчитать до десяти было бы мало.

* * *

      Когда Эммет вошел в столовую, там стоял галдеж – шестьдесят мальчиков говорили одновременно. В любой такой столовой с мальчиками бывает шумно, но тут, наверное, было шумнее обычного: они обсуждали утреннее происшествие, появление загадочного союзника, который запер сестер в комнатах и раздал банки с вареньем. По своему опыту в Салине Эммет знал, что ребята не просто дают выход возбуждению, заново переживая утреннее. Они создавали предание, устанавливали ключевые подробности легенды, которая будет передаваться в этом приюте из поколения в поколение.

      Билли и сестра Агнесса сидели рядом у середины длинного монастырского стола. Тарелка с недоеденными гренками была отодвинута в сторону, чтобы освободить место для толстой красной книги.

      – Мне кажется, – говорила сестра Агнесса, наставив палец на страницу, – что твой профессор Абернэти мог бы включить сюда Иисуса Христа вместо Ясона. Ведь Он был одним из самых неустрашимых путешественников на свете. Согласен, Уильям? А! Вот и твой брат!

      Эммет сел напротив сестры Агнессы – стул напротив Билли был занят его мешком.

      – Эммет, можно предложить тебе гренков? Или яичницу и кофе?

      – Нет, спасибо, сестра. Я сыт.

      Она показала на вещмешок.

      – Кажется, вы не успели рассказать мне, куда направлялись и как очутились в нашем обществе.

      «Очутились в нашем обществе» – нахмурясь, подумал Эммет.

      – Мы везли Дачеса… то есть Дэниела… и еще одного друга на автобусную станцию в Омахе.

      – Ах да, – сказала сестра Агнесса, – кажется, ты об этом упомянул.

      – Но поездка на станцию – это просто крюк, – пояснил Билли. – На самом деле мы едем в Калифорнию.

      – В Калифорнию! – воскликнула сестра Агнесса. – Как увлекательно! А почему вы ехали в Калифорнию?

      И Билли объяснил сестре Агнессе, что мама уехала из дома, когда они были маленькими, что их папа умер от рака,