Свобода печали. Елена Рощина

Московии – взятой обманом страны?

      Все потеряешь, шагнув за последний предел,

      Ева без рая, презревшая женский удел…

3

      Вон над Кремлем –

      Стая ворон:

      Черным крылом,

      Страшным судом.

      Будет летать,

      Очи клевать,

      Благо пожива

      Нынче так жирна!

      Срублено – тыщи,

      Ты и не сыщешь

      Здесь никого…

4

      – Сколько перстней в тонкой оправе!

      – Форму руки, губ ли опальных

      Не перепутаешь. Спит и не слышит

      Всея Руси самозванка – Марина Мнишек.

* * *

      – Мне будет плохо без тебя!

      Сухого горла хрип:

      – Мне тоже…

      – Мой бедный брат, кругла земля,

      Но встрече это не поможет.

      – Остался бы, куда спешить –

      У нас всемирная бездомность,

      Нам бремя времени изжить

      Помогут окрики бессонниц.

      …У поцелуя – воска вкус,

      Глаза – обрыв в зеленый омут:

      – Скажи друзьям, что я вернусь,

      Когда меня однажды вспомнят.

      Найди в тетрадях дневники

      И дом, где жил я летом,

      А в нем – безбытности штрихи

      И окна голубого цвета.

      Еще скажи им всем, что я…

      – Как ширится воды граница!

      Я все скажу им за тебя,

      Мой брат. Ведь ты – не возвратишься…

      Среднерусский городок

      В дымке садов, тополях и крапиве,

      В тиши предутренних снов

      Колос ячменный на середине

      Русских земель и ветров.

      Шелковый, мягкий, как лист лопушиный,

      Город глухой тишины,

      В нем на рассвете, под крик петушиный

      Рвутся, как ниточки, сны.

      Стекла, как кроткие взоры оленьи,

      Скорбные взгляды с икон

      Смотрят с испугом на новое племя

      Из почерневших окон.

      Вписано «о» даже в вогнутость улиц,

      В кружево над крыльцом,

      Кажется, это века обернулись

      Светлым блестящим кольцом.

      Коркой ржаною разбухла дорога,

      Чавкает глинистый хлеб.

      Время засолено в кадке. До срока.

      До перелома судеб.

* * *

      Одинокий, как старый волк,

      Не погладишь лесного зверя –

      От такого и шерсти клок

      Обернется двойной потерей.

      А глаза – все пески пустынь,

      Суховеи и степи волчьи,

      Взгляд их так безнадежно стыл

      И затравлен, как стаей гончих.

      О, не странник, среди огней

      Волчий вой – провозвестник блуда,

      Не пропавший в морях Эней,

      Целовальник скупой – Иуда.

      Так расчетлив жестокий дух:

      Мех разнежит, да клык осадит,

      За тобою, как кровь, испуг

      Ржавой кровью струится сзади.

      Шкура в шрамах – рассвету в масть

      Кроет мускул борьбы и бега,

      Незаконную –