Творчество и потенциал. Выпуск 4. Альманах

за священником: «Отрицаюсь! Отрицаюсь! Отрицаюсь!»

      Анхеля нарекли в православии Иоанном. Так и обращался к нему батюшка, ведя его в нижнем большом зале к алтарю.

      Когда таинство крещения было завершено, священник подошел к Маше и дал ей бумажный листочек. Она закивала головой, перекрестилась и поцеловала батюшке руку.

      По дороге домой Анхель спросил у Маши, что за бумагу дал ей священник и что ее так порадовало.

      – Это, Иван… Ванечка… Это молитва матери. – Маша остановилась и смотрела на Анхеля, будто видела его впервые. – Я теперь буду молиться за тебя, как делала бы твоя мама, будь она жива…

      – Матушка Мария! Там, там… – подбежавшая женщина была без платка, и волосы ее растрепались.

      – Подожди! – властно прервала ее матушка Мария. – Это тоже наш. Зови Фатиму. Его вытащить надо, вдвоем не справимся.

      Анхель хотел возразить, но матушка Мария наклонилась над ним и осторожно сгребла в сторону землю и ветки.

      – Ой, без ноги останется… – покачала она головой.

      Анхель резко дернулся, пытаясь заставить свое тело делать хоть какие-то движения… и потерял сознание.

      Глава VII

      Эжен

      Звук дверного звонка прорезал тишину спящего дома. Еще раз длинная заливистая трель, потом еще… Почему днем у него совсем не такой противный звук?..

      Эжен поморщился сквозь сон и проснулся. Трель звонка, бездушная и безжалостная, резала ночной воздух подобно пыточной пиле. Наконец звонок прекратился. Раздались приглушенные голоса: один принадлежал дедушке, второй был мамин. Скоро и они стихли.

      Главное, мама дома. Эжен не зря проснулся. Остаток ночи будет приятным.

      Накануне вечером он долго ворочался, вспоминая дедушкино угрюмое лицо за ужином и бабушкины поджатые губы. Это всегда означало одно и то же: мама вернется поздно, и с утра обязательно будет скандал. Его не пустят в столовую, он позавтракает на кухне, под выразительное молчание слуг, наденет ранец и побредет к входной двери в надежде, что мама выйдет к нему, поцелует и пожелает хорошего дня.

      Мама не выйдет, но главное, что мама дома. Он будет молиться, чтобы она оказалась дома и днем, когда он возвратится из школы, а еще лучше и вечером. Чтобы она не уходила к своим «хиппарям», как выражается бабушка.

      Эжен приготовился насладиться обретенным покоем и уже подложил ладошку под щеку и подтянул ноги, повернувшись набок, как вдруг в коридоре послышались быстрые шаги, и дверь в его комнату распахнулась.

      – Не отдам!.. – Мать ворвалась в комнату и с разбегу бросилась на его постель, больно задев бедром.

      – Выйди, дура! – кричал дед, вбежав следом за ней в комнату. – И это моя дочь! О боже!..

      От матери пахло алкоголем и духами. Ее руки, унизанные немыслимым количеством огромных колец – «железяк», как называла их бабушка, – цеплялись за плечи Эжена. Дед схватил ее за распущенные волосы с вплетенными разноцветными нитями и сильно рванул. Мать упала на колени у кровати Эжена. Мальчик закричал. Дед волоком потащил