Творчество и потенциал. Выпуск 4. Альманах

и пега,

      Как пожухлая – в осень – трава».

      Я танцую на крохотной сцене,

      Где вмещается карий рояль,

      Повторяя: «Любовь лишь в обмене!» —

      И бросаю подснежно вуаль.

      Ты сидишь на лоскутьях скамейки,

      Выплетая из сердца смешок:

      – Сколько силы в танцующей змейке!

      Обхватить бы стремительность ног!

      Я скольжу между светом и тьмою,

      Оживляя засохший миндаль:

      «Капля яда вдруг станет росою,

      Если чувства изведают даль».

      Мы идём за спиною у снега,

      Запалив белый иней ветвей.

      «Посмотри, пляшет в вечности Вега!»

      – Сколько в мыслях на вечер затей!

      Любовь, как барвинок…

      Любовь, как барвинок, доводит понемногу

      Одних до пламени, других – до алтаря.

      Цветок же льнёт беспечностью к порогу,

      Лишь тонкий запах страннику даря.

      Как много слов и признанных значений

      Вложить спешат в прохладу лепестков!

      А барвинок – всего лишь скромный гений,

      Посланник стойкий леса и лугов.

      Доски на мосту

      По шёлку – пятна увлечений,

      Осколки дней и швы от ран,

      Печать сургучная от мнений

      И с кем-то «вытертый» роман.

      Наряд стал тесен от пригожья,

      От норм, в которых жизни нет.

      И вот иду по бездорожью,

      Забросив прошлое в кювет.

      И по крупице собираю

      Свою святую наготу,

      В которой нет ключей от рая,

      А только доски на мосту.

      Горчащие алым

      В корзине – тюльпаны, несмятые в буднях,

      Горчащие алым в обход февраля.

      Хоть снег завалил предсказанья полудня,

      Цветы учат жить, бесконечно любя.

      Подвязана ручка плетёная лентой,

      Чтоб встречный нашёл этот праздник в себе

      До вспышки, до вздоха, до «соли» момента,

      До жёлтой пыльцы на припухшей губе.

      В корзине – тюльпаны, взволнованно-свежи,

      По-девичьи жадны к всезнанию утех,

      Но только не жаждут быть даром невежи,

      Который в них видит «три стебля – для всех».

      Где же ты, мой очарованный Странник?

      Город не спит вместе с нашими снами,

      Бойко звенит привокзальной струной.

      Стены, вагоны, кресты с куполами —

      К ним не прижаться влюблённо щекой.

      Где же ты, мой очарованный Странник?

      Слышишь, как я тебя песней зову?

      Жизнь – не прямая, рубин-многогранник,

      Брошенный беглою волей в траву.

      Скверы обмётаны северной дымкой,

      Холод грядёт на узлы площадей.

      Снова во сне прохожу невидимкой

      По переулкам-раздумьям людей.

      Где же ты, мой очарованный Странник?

      Я твоё сердце услышать должна,

      Чтобы понять: в нём таится изгнанник

      Иль Человек, страсть испивший сполна?..

      Клёкот проспектов в ночи затихает,

      Ставя