Возвращение Орла. Том 2. Владимир Алексеевич Фадеев

что царь, что псарь, у всех по одной душе, и с этим светлым войском, тебе, будь ты хоть трижды пресветел, ратиться будет трудней всего – народ в такой дали беды не видит, а от близких бед на царя-батюшку только и уповает….

      – Чего он вдруг на русских царей ополчился? – вступился Африка, тоже заслушавшийся от нечего делать.

      – Да с того, что не считал их за русских. Скажи, с какой стати Александр Первый Романов русский, если родился от двух чистокровных немцев, родившихся от четырёх чистокровных немцев? Это имплантация в русское тело не жучка, а целого семейства жуков! У Александра от русского Романова 1/16 часть, да ещё сомнительно, что она от настоящего русского…

      – Александр Второй, значит, только на 1/32 русский?

      – А Александр третий – на 1/64, а уж у Николая русскость вообще гемеопатическая! И как же тут не быть рабству? Русь, конечно, их переваривала, но не без последствий же! Капля камень точит, а тут не капля, зубило. Так что Авель ещё тот хват! Ну, скорее всего не сам, грамотно его подвели к этому старики, по цепочке-Цепи да на дело! Вот и тетрадочка об этом. Какой бы славный царь Александр Третий не был, а кухаркиных детей в школу не пустил… Вот оселок – отношение к народу.

      – И к языку! – вставил своё Аркадий. – Что только твои Романовы с ним не творили: сплошное иноязычье – немецкое, французское… они, эти ленгвичи, по отношению к русскому младшие, дочерние, ни при каком раскладе не имеющие приоритета для пользования, паразиты, словно белые омелы, не способные самостоятельно черпать ресурсы из почв, прорастают на ветвях большого дерева и, в конце концов, его губят. Прорастают на ветвях, наиболее удалённых от почвы, – на элите. А эти уроды даже похваляются своей раковой красотой. Дерево и гибнет. Свои цари разве бы допустили?

      – Так что мы бы с тобой Женечка, не только при Гитлере посудомоями работали бы, но и при благословенном Александре Третьем в школу бы не пошли, не то что в энстетуд. И все, кто против Сталина, только этого и хотят, чтоб ты им служил, как завещали великие Пётр и Павел… Вот и Полкан дальше объясняет, как для тебя:

      – На третьем – планетные боги.

      – Что ж они, боги, сами не вмешаются?

      – Вот, вмешиваемся, – в упор посмотрел на монашка, так что тот выпустил испарину. – До третьего неба у всех инструмент один – человек.

      – Да что моё малое усилие стоит?

      – Не один ты трудишься, не возгорждайся. Так что молись, крепни… из кельи в мир и не думай, в мире тебя теперь разорвёт, лопнешь, что пузырь. Узилище – славное для великих дел место, особенно тёмное, из тёмного узилища любой малый светляк различим, и звёзды среди бела дня. Иных мудрецов из темницы за уши не вытащить было, а тех, которые не понимают, хороший правитель должен бы силой в узилища упаковывать… для пользы дела.

      – Как же странники, калики?

      – Бедолаги, пустозоры… хотя если кто из ник поднялся до понимания, что весь явленый мир – узилище, тогда что ж…

      – А ведь я ходил!

      – То