Возвращение Орла. Том 2. Владимир Алексеевич Фадеев

творческую тысячу лет, появились и Осу-га, и Моло-га, и Оне-га… да мало ли. Ветлуга, Луга, Мга… сотни рек! Но Волга была особенной Гангой: мало того, что она была главным путём, она ещё была путём на солнце, на юг. Никакой Нил не мог назваться Ра, как бы велик ни был, потому что течёт против Ра, только великая река, текущая на солнце, могла называться Ра… как ты думаешь, Николаич?

      – Я по вашим рекам не понимаю, может, Ра, может, Пра. Я физик.

      – А физика, думаешь, из других слов сделана? – вспыхнул Аркадий. – Почему мезон – мезон?

      – Средний, промежуточный по массе.

      – Ну, правильно.

      – От древнегреческого μέσος – средний.

      – Беда с умными! Всё понимают, даже говорят вслух правильно: про-межу-точный. И дальше – стоп, гипноз! Твоё якобы древнегреческое μέσος это просто русское между. Как мезолит, средний каменный век, между палео и нео. У твоих древних греков кроме мезос шаром покати, а у нас и промежуток, и межа, и промежность, и мездра.

      – Мездра-то тут при чём?

      – Как? Мездра – подкожная клетчатка между телом и…

      – Дрой? – Николаич захохотал.

      – …именно «дрой». Дра – это кожа, шкура, но опять не от латинского дерматина-dermis, которая от якобы греческого δέρμα, а от жёсткого русского «драть»! Кожа – это то, что драли, сдирали, и драли, когда никаких греков с их якобы древнегреческим в помине не было! Ты, Николаич, такую теорию придумал, а телегу всё норовишь вперёд лошади поставить. Или энтропию свою любимую возьми – откуда?

      – От древнегреческого ἐντροπία – поворот, превращение.

      – Да я согласен, что от древнегреческого, просто надо же понимать, что всё древнегреческое от русского. Тропа и её обратка, ан-тропа, или как ты говоришь, поворот тропы. Превращение.

      – Эк… – Николаич с удовольствием крякнул, – и как всё ложится!

      – А Волга весь этот золотой век так и называлась: полностью, как главная артерия, – Ганга, но уже с царственной приставкой Ра. Ганга-Ра. Второе имя Оки, Ямуна, забылось, ушло вместе с будущими индусами-зябликами, Ока осталась, как и прежде, Окой, очень удачное имя, фокусное слово для большой воды, глаза-взгляда, дома-родины и старшинства: океан, око, санскритский окас, во всей Европе вода – ак(в)а, а во всей Азии к старшим мужчинам – приставка «ака»: Рустам-ака, Джамшит-ака, скажи Ген, ты же там бывал… И скорее всего, тогда слово Ока было мужским, означавшим старшую живоносную силу, то есть было в каком-то смысле – а может быть, в самом прямом – синонимом слова Орёл, Батыр-ака. Поэтому и один из первых крупных притоков – Орёл маленький, Орлик. То есть здесь, в самом плодородном, центральном, магическом месте и образовалась троичная именная матрица, в которую вмещалась вся сакральность земли и жившего на нём народа, своего рода троица, три в одном – сын-отец-дед, отец-сын-святой дух, тропа-дорога-путь. Молодого Орлика, которому принадлежит будущее, Орёл-ака, который Ока, выводит на Путь, к главной реке с именем Ганга-Ра. Орлик – Ока – Ганга-Ра. И так через всю евразийскую ширину, на равных расстояниях друг от друга, как крепости