Личный паноптикум. Приключения Руднева. Евгения Якушина

господин лет сорока со строгим аскетичным лицом и острым взглядом зеленоватых глаз. Несмотря на знойную погоду, он был одет в чопорный темный костюм, сидевший на его сухощавой фигуре как влитой.

      Младший делопроизводитель Савушкин, улизнувший с места преступления под предлогом доклада начальству и теперь праздно топчущийся у ворот, решил, что этот высокий и есть консультант, но оказалось иначе.

      Вслед за чинным в темном костюме из экипажа появился еще один господин. Он был моложе, невысокий, щуплый и светловолосый. Этот сразу не понравился Савелию Галактионовичу своей картинной пригожестью лица, длинными, как у артиста, волосами, дорогим элегантным костюмом и перчаткой, видать из щегольства надетой лишь на одну правую руку.

      Подошедший к Терентьеву с докладом околоточный козырнул младшему из двух приехавших, обратившись к нему «ваше высокородие», из чего Савушкин заключил, что консультантом все-таки является красавчик-франт, имевший не по летам чин пятого класса.

      Лицо у консультанта было бледным и напряженным, а движения – скованными. Он рассеянно кивнул полицейскому и беспокойно осмотрелся кругом. Взгляд его больших туманно-серых глаз безо всякого выражения и интереса скользнул по лицу Савелия Галактионовича, и такое безразличие к его персоне еще больше настроило младшего делопроизводителя против невесть что о себе мнящего консультанта.

      Анатолий Витальевич был настолько сосредоточен на нервном франте, что даже не удосужился сделать какой-нибудь очередной выговор своему помощнику и не обратил внимание на то, что тот подошел поближе, любопытствуя до разговора надворного советника с его спутниками.

      – Дмитрий Николаевич, я начинаю думать, что это была скверная идея, – обратился Терентьев к консультанту, с беспокойством вглядываясь в его болезненно застылое лицо. – Глупость я предложил! Нельзя вам туда… Белецкий, скажите же вы ему! – последние слова были обращены к высокому в темном костюме.

      – Да ведь приехали уж, – обреченно отозвался Дмитрий Николаевич.

      Тот, кого назвали Белецким, тем временем достал два носовых платка и побрызгал на них из какого-то флакона. В воздухе запахло камфарой, гвоздикой и еще чем-то горьковато-острым. Один платок он отдал консультанту. Дмитрий Николаевич нервно стиснул его в руке, а после с видом человека, не иначе как собиравшегося броситься с колокольни, дергано сказал:

      – Идемте же, господа!

      Все трое направились к воротам сарая.

      Только теперь Анатолий Витальевич заприметил своего помощника:

      – Вы здесь что делаете, Савушкин? – рявкнул он. – Вы там быть должны!

      Савелий Галактионович поспешил вернуться на место преступления, жуть которого теперь уже тяготила его меньше, казавшись какой-то нереальной, словно горячечный бред.

      Через минуту в ворота вошли надворный советник, консультант и высокий. Спасаясь от смрада, двое последних прикрывали лица платками.

      Савушкин ожидал, что консультант