Личный паноптикум. Приключения Руднева. Евгения Якушина

сыска надворный советник Анатолий Витальевич Терентьев был тем человеком, что некогда сыграл в судьбе Дмитрия Николаевича чрезвычайно важную роль. В силу обстоятельств – для Руднева печальных и роковых – Терентьев смог разглядеть в Дмитрии Николаевиче невероятный талант к криминальным расследованиям и привлек совсем еще молодого Руднева, только что окончившего с отличием юридический факультет Московского университета, к сотрудничеству с полицией. Уговорить Дмитрия Николаевича поступить на службу Терентьев, правда, так и не смог – Руднева останавливали соображения нравственно-этического характера – и вот уже десяток лет Дмитрий Николаевич был при Московском сыске частным консультантом, принимавшим участие в расследовании самых запутанных и жестоких преступлений.

      Надворный советник вошел в гостиную, скупо поприветствовал друзей и устало опустился в кресло. Обычно бодрый и живой Терентьев выглядел вымотанным, понурым и унылым.

      Белецкий повелел подать Анатолию Витальевичу холодной сельтерской воды.

      – Вы бы, Белецкий, мне чего покрепче предложили, – хмуро буркнул сыщик.

      Белецкий изумленно поднял бровь, молча удалился в буфетную и, вернувшись, поставил перед Терентьевым рюмку коньяка.

      Надворный советник выпил коньяк залпом, однако мрачное выражение его лица нимало не изменилось.

      – Что, так плохо? – спросил Дмитрий Николаевич, все это время безмолвно наблюдавший за сыщиком и убедившийся, что Анатолий Витальевич сам разговор начинать не намерен.

      – Чудовищно! – угрюмо отозвался Терентьев. – Такого на моей памяти еще не было…

      – Убийство? – впервые Дмитрию Николаевичу приходилось тянуть из сыщика разговор будто клещами.

      – Ад кромешный… – ответил Анатолий Витальевич и снова замолчал.

      Руднев ждал продолжения.

      Надворный советник держал паузу не менее минуты, а после поднял на собеседника усталый взгляд и сказал:

      – Дмитрий Николаевич, я хочу просить вас поехать со мной и взглянуть на это как есть.

      – В каком смысле «как есть»? – осторожно уточнил Руднев.

      – В том самом смысле… Так, как мы это обнаружили. Пока тела еще там.

      Теперь молчал Дмитрий Николаевич, и Терентьев продолжил:

      – Дмитрий Николаевич, я понимаю, о чем прошу вас, и знаю, чего вам это будет стоить! Но, друг мой, пожалуйста, мне нужно, чтобы вы это увидели своими глазами!

      Анатолию Витальевичу случалось вовлекать Руднева в предприятия рисковые и опасные, но он ни разу до сего дня не посмел пригласить его на место преступления, пока оттуда не были убраны трупы. У Дмитрия Николаевича была некрофобия, и преодолеть свой панический страх мертвых он не мог ни усилием воли, коей ему было не занимать, ни привычкой к жестким реалиям криминального следствия.

      – Почему нельзя обойтись фотографиями? – спросил Руднев.

      Терентьев сделал нервный невнятный жест.

      – Фотографиями всего не передать.

      – Чего