Шпана на вес золота. Валерий Шарапов

не было. Вскоре старшим товарищам и зубрам сыска пришлось искренне раскаяться в своем высокомерно-снисходительном отношении к маленькой и слишком умной Сергеевне. Всему виной стала наука геометрия.

      7

      Год назад в квартире дома Гладковых прогремел выстрел. Взрослые и дети заполонили лестничную клетку, взволнованно спрашивали, в чем дело.

      – Это у Зыковых, – первой сообразила Оля, указывая на дверь, где проживал получивший квартиру военный капитан с супругой.

      Словно в подтверждение ее слов, дверь распахнулась и на лестницу с ужасным воплем выскочила бледная растрепанная Зоя, жена капитана, в ночнушке и папильотках. Истошно крича, она кидалась на стены, хватала людей за грудки и вообще выглядела как помешанная. Соседи, войдя в квартиру, увидели на кровати труп хозяина, а рядом, на полу, – пистолет, по всей видимости, выпавший уже из мертвой руки.

      Акимов поежился, вспомнив эту картину. Зоя Зыкова, полуголая, как будто не соображала, где она и кто все эти люди, водила пустыми глазами, истерично икала и отталкивалась руками, так что Вере Вячеславовне понадобилась помощь соседей, чтобы накинуть на нее халат.

      На допросе Зыкова показала, что в тот вечер они были в гостях на именинах, затем выпили еще дома, и она, Зоя, легла отдельно на кушетку, потому что капитан был сильно пьян.

      – Зачем же вы еще-то усугубили? – деликатно попытался уяснить Акимов, но она лишь руками развела:

      – А что поделаешь? Муж в последнее время выпивал, были претензии по службе, начались болезни, к тому же он сильно храпел…

      Она снова завыла, да так по-бабьи, что пришлось прервать допрос.

      Вскрытие показало, что причиной смерти капитана стало сквозное ранение в область правого виска. Убитый был правша, вокруг раны ясно были видны ожог и частицы пороха у входного отверстия. Это убедительно подтверждало, что выстрел был сделан в упор. Экспертиза подтвердила и тяжелую степень опьянения покойного.

      Все это воспринималось как пустая формальность – и так было понятно: напился и застрелился.

      – А причины? – недовольно спросил Сорокин у прокурора.

      – Бытовое пьянство, морально-нравственное разложение, проступки по службе, – с нетерпением отозвался тот. – Сорокин, что тебе еще надо? Конец года, между прочим.

      И дело прекратил.

      Вот почему Акимов удивился, обнаружив однажды практикантку изучающей это самое прекращенное дело.

      – Сергеевна, тебе что, делать нечего?

      – Есть, – возразила она, что-то черкая пером на бумаге, – и тут тоже.

      – В каком смысле?

      – В таком, что мы как-то моментально схватились за версию, что он покончил с собой, подсунутую вдовой убитого.

      – Убитого? – удивился Акимов.

      Сергеевна подняла глаза и твердо повторила:

      – Убитого.

      – С чего ты взяла?

      – О, это долгая история, – с некоторой издевкой начала Сергеевна, – вы, например, знаете, что Зоя, погоревав всего-то полгода,