Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках. М. Л. Гаспаров

ночные псы, и следы пьяных драк —

      Вот твои образы: твое дело —

      Очаровывать юных затворниц и язвить суровых стариков».

           Так сказала госпожа Каллиопа,

      Сполоснувши руки в ручье, а потом для бодрости

      Брызнув мне в лицо обмывками косского Филета.

III

      Полночь, и письмо от моей госпожи:

      Быть к ней в Тибур: мигом!

      «Розовые пальцы встали в небо над башнями,

      В плоский пруд впадает с всхолмий куцая Анио».

      Что мне делать? ввериться ли неверной

      Тьме, где каждый разбойник меня прищучит?

      Но промедлить по этой уважительной опаске —

      Значит: слезы и попреки хуже разбоя,

      Значит: я же виноват, и не меньше

      Чем на целый год: ее руки ко мне безжалостны.

      Нет богов, не жалостливых к влюбленным в полночь,

           На скрийской дороге!

      Кто случится влюблен, ступай хоть в Скифию,

      Никакому варварству не хватит духа ему во вред.

      Свечкой ему – луна, а звезды осветят выбоины,

      Все дороги ему спокойны во всякий час:

      Кто, зловредный, прольет чистую кровь ухаживателя?

           Поводырша ему – Киприда.

      Пусть разбойники нападут на след – умереть не жалко:

      Ведь она придет к могиле с ладаном и венками,

           Ведь она воссядет статуей у костра.

      С божьей помощью прах мой ляжет не в людном

      Месте, где толкутся прохожие толпы,

      От которых гробам влюбленных всего похабней.

      Пусть лесной заказник прикроет меня листвою,

      Или холмик, или не значащийся в описях песок, —

      Только бы не эпитафия на большой дороге.

IV. Разномыслие с Лигдамом

      Лигдам, скажи мне правду: что ты слышал о нашей верной красавице? —

      И пускай недешевое ярмо госпожи станет тебе сносней,

      Потому что изжога мне от дутых твоих любезностей

      И морока от вздора, в который не поверю ни в жизнь.

      Ни один вестник не приходит ни с чем и поэтому осторожничает:

      Долгий разговор – словно крепкий дом.

      К черту это все, расскажи мне толком и сначала:

      Вот – я развесил уши.

      Что? она рыдала, раскинув волосы? Ты видел?

      Слезы рекою? И ты, Лигдам,

      Видел ее распростертой на постели? не с зеркальцем,

      Не в браслетах на белых ручках, не в золоте,

      Вся закутавшись в скорбное покрывало,

      Писчие принадлежности – под крышкой в ногах постели,

      Скорбь во всем доме, и горестные служанки

      Горестны оттого, что она им рассказала свой сон?

      Посредине постели – под вуалью,

      А в глазницах – непросыхающие платки,

      А на наши нежные упреки – сварливый крик.

      И за эти вести ты ждешь от меня награды, Лигдам?

      Долгий рассказ – словно крепкий дом.

      А соперница? «Не изящными завлекла манерами,

      А варя приворотные травы, вертя камбалу колесом,

      Жаря дутых жаб, и змеиные кости, и перья линялых сов,

      И