Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках. М. Л. Гаспаров

встает из глубин янтарный

      Лес и в сумеречную дымку дня

      Широко распростирает желтые ветви.

      На ветвях прогнулись потонувшие моряки.

      Их волосы свисают в воду, как водоросли.

      Звезды, встав в зеленую ночь,

      Начинают свое морозное шествие.

      Слепые женщины

      Слепые шествуют за поводыршами —

      Черные исполинши, глиняные молохи

      Над плечами тянущих рабов, – запевая

      Долгую, протяжную песнь слепых.

      Твердым шагом вступает их хор

      В железный лед обставшего неба.

      Ветер клубит над широкими их макушками

      Пепельные пожары седых волос.

      Великанские посохи их прощупывают

      Улицу до самого взгорбья. Огромные

      Гробы лбов их запечатаны огненной

      Пентаграммой черного божества.

      Вечер вывешивает огненную бочку

      На сучья тополя в самый горизонт.

      И руки незрячих тычутся в солнце

      По веселому небу, как черные кресты.

      Офелия

II

      Желтое поле. Кровавым потом

      Потный полдень. Ветер заснул.

      Вот она плывет, умирающая птица,

      Под белым кровом лебяжьих крыл.

      Мягко опали голубые веки.

      И под сверканье звенящих кос

      Снится ей поцелуй, как пурпур,

      Вечный сон ее в вечном гробу.

      Мимо, мимо! Туда, где над берегом

      Гудящий город. Где в плотинный створ

      Белый бьет бурун и на все четыре

      Стороны стонет эхо. Туда,

      Где гул по улицам. Колокольный звон.

      Машинный скрежет. Борьба. Туда,

      Где запад грозится слепым и красным

      Кругом, где вычерчен подъемный кран.

      Подъемный кран, чернолобый тиран,

      Молох над павшими ниц рабами,

      Тягота мостов, которые для него

      Коваными цепями сковали реку.

      Незримая, плывет она по струе,

      И где ее мчит, взметается люд

      Большими крыльями черной тоски,

      Тенью ширящейся с берега на берег.

      Мимо, мимо! Где в жертву мраку

      Лето закалывает поздний закат,

      Где усталая истома позднего вечера

      Темной зеленью легла на луга.

      Поток ее мчит, навек погруженную,

      По стылым заводям встречных зим

      Вниз по течению времени, в вечность,

      Где дышит дымом огненный небосвод.

      Госпиталь

I

      Белые простыни, постель к постели,

      Расплываются в холод больничных стен.

      Все болезни прогуливаются по коридорам,

      Точно проволочные куклы. На каждого —

      Их по нескольку. Над каждым выведен

      Белым мелом перечень его мук.

      Здесь горячка – как гром. Внутри у всякого —

      Жар вулкана. Глаза устремлены

      В потолок, где паук и паучиха

      Тянут липкую сеть из животов.

      Они скорчиваются, торча коленями,

      В жарком поту под холодным бельем.

      Их