Победитель. Харлан Кобен

тетями и дядями. А вот с матерью у меня не было вообще никаких отношений. С тех пор как мне исполнилось восемь, я не видел ее и не общался с ней, пока она не умерла. Мне тогда уже было за тридцать.

      Вот таким окольным путем я рассказываю вам о том, что Патриша всегда была моей самой любимой родственницей. Мое отношение к ней не изменилось и после того, как между нашими отцами возник разлад. Потому-то она с подросткового возраста перестала бывать в Локвуде. Даже после ужасной трагедии, сделавшей этот разлад непоправимым и, к величайшему сожалению, вечным.

      Выслушав мои объяснения, Патриша говорит:

      – Все это ты мог сообщить мне и по телефону.

      – Да.

      – Значит, есть что-то еще? – (Я мешкаю с ответом.) – Вот черт!

      – Что?

      – Вин, ты мнешься, что на тебя совсем не похоже… или дело гораздо хуже? – Патриша делает шаг в мою сторону. – Выкладывай, что там еще?

      – Чемодан тети Плам.

      – А чемодан тут при чем?

      – У барахольщика нашли не только Вермеера. У него был и чемодан.

      Мы стоим молча. Моей сестренке Патрише нужно время, чтобы переварить услышанное. Я ей не мешаю.

      – Что значит «у него был и чемодан»?

      – То и значит. Среди вещей барахольщика оказался чемодан.

      – Ты его видел?

      – Видел.

      – И они не знают, кто этот барахольщик?

      – Не знают. Они не установили его личность.

      – Ты видел его тело?

      – Я видел фотографию его лица.

      – Опиши. – (Я выполняю ее просьбу.) – Это мог быть кто угодно, – говорит она, когда я заканчиваю словесный портрет.

      – Знаю.

      – Лицо ничего не значит, – добавляет Патриша. – Он всегда надевал лыжную маску. Или… или завязывал мне глаза.

      – Знаю, – более мрачным тоном повторяю я.

      Раздается бой напольных часов в углу. Мы молчим, пока они не отзвонят.

      – Но есть шанс. В смысле, даже вероятность…

      Патриша направляется ко мне. До того мы стояли в разных концах гостиной, но теперь нас разделяет не больше ярда или двух.

      – Человек, укравший картины, также…

      – Я бы не торопился с выводами.

      – Что люди из ФБР знают о чемодане?

      – Ничего. На основании герба и монограммы они решили, что он мой.

      – Но ты же им не сказал?

      – Разумеется, нет, – скорчив гримасу, отвечаю я.

      – Так. Постой, они подозревают тебя? – (Я пожимаю плечами.) – Когда они пронюхают о подлинном значении этого чемодана… – начинает Патриша.

      – Да, мы оба окажемся под подозрением.

      Для тех, кто еще не догадался, поясняю: моя двоюродная сестра и есть та самая Патриша Локвуд.

      Возможно, вы знаете ее историю, поскольку смотрели программу «60 минут» или аналогичные. Для тех, кто не знает, сообщаю: Патриша Локвуд руководит сетью приютов «Абеона» для бездомных и подвергшихся насилию молодых женщин, девушек и девочек-подростков. В разных