Сорванная маска. Саманта Шеннон

[30].

      – Хм… И порезы от бумаги недолго болят.

      – Почему ты все это терпишь? – Мой голос упал до шепота. – Ведь я не Нашира. Ты не обязан сносить мои выходки.

      – Просто мне хорошо знаком твой гнев. Когда терзают твою плоть, в душе происходит надлом. Ты теряешь самого себя. И малейшие претензии в свой адрес воспринимаешь как посягательства на личность. Поэтому инстинктивно обороняешься.

      С глаз словно упала пелена. Всякий раз, когда Арктур пытался проявить заботу, часть меня моментально зверела. Часть, зародившаяся в каземате под пытками.

      – А кроме того, я очень боюсь тебя потерять. Боюсь, как никогда прежде, – почти ласково сообщил Арктур. – Не удивлюсь, если именно страх вынудил меня чинить тебе препоны.

      Он пытался помешать моей капитуляции, а я в ответ взяла его на мушку.

      – Страх – вернее, мой страх – не должен служить препятствием. Ты вольна поступать, как тебе заблагорассудится.

      – Давай мириться, – выдержав его взгляд, произнесла я. – Ты меня прощаешь?

      – Только если ты простишь мой страх.

      – Договорились.

      В комнате воцарилось молчание. Я чувствовала: пора уходить. Возвращаться в постель и ворочаться до изнеможения. Однако с губ сорвалось:

      – Никак не могу уснуть. Не возражаешь, если я переночую здесь? – В горле запершило, мне не сразу удалось продолжить. – Постоянно чудится, что меня снова приковали цепями. И вокруг никого.

      Арктур скользнул по мне горящим взглядом и, после томительной паузы, сдвинулся, освобождая левую половину кровати.

      – Располагайся.

      – Уверен?

      – Конечно.

      Не дав себе опомниться (и передумать!), я устроилась рядом. Рефаит снова взялся за книгу. Удостоверившись, что мне удобно, он потянулся к выключателю, но я остановила его со словами:

      – Не волнуйся. Мне свет не мешает.

      – У меня свои приборы ночного видения. – Арктур выразительно потер веки. – Но если тебе некомфортно в темноте, лампу можно оставить.

      – Нет, выключай. От фобий надо избавляться.

      Раздался щелчок, и комната погрузилась во мрак. У меня моментально перехватило дыхание.

      – Что читаешь? – спросила я в надежде хоть как-то отвлечься.

      – Стихи. – Арктур перевернул страницу. – А ты любишь читать, Пейдж?

      – В свое время увлекалась страшилками, плюс бабушка с дедом постоянно рассказывали сказки, но сидеть целыми днями над книгами вообще не мое. Терпения не хватает.

      – Просто ты не нашла «своего» автора, но рано или поздно это случится.

      – Жду не дождусь, – улыбнулась я.

      Раньше его присутствие успокаивало, но сейчас сердце норовило выскочить из груди – и отнюдь не из-за тревоги.

      Тишину нарушал только шелест страниц. Банальный звук вытеснил чувство одиночества. Мною уже овладела приятная дремота, как вдруг Арктур произнес:

      – Помнишь, я говорил, что золотая пуповина связала нас, поскольку мы неоднократно спасали