От севера до Побережья. Ольга Толстова

живые вещи к другим планетам системы, и думал, что это даёт ему право решать, где и когда оборвётся чужая жизнь.

      Им не нужно было быть «хозяйской хавкой». А они всё равно хотели. Доктору Оро так и не удалось вытравить это из них.

      В раннем часе ли было дело или в Карином дурмане, но трое братьев выглядели отрешёнными, едва замечающими, где они и что делают. У хозяина кабака и вовсе глаза были закрыты, но продвигался он вполне уверенно.

      Алонсо не поверил Каре: какая любовь? В том, что он видел, не было ничего нового. Он и сам умел залезать людям в голову, заставляя делать то, что ему нужно. То, что он не поступал так… уже очень давно, было всего лишь его выбором. Лоренары испокон веков – это вдруг всплыло в памяти – владели сотнями тысяч душ, всей дружной большой семейкой держа волю рабов в кулаке.

      Но потом Кара произнесла то, что Алонсо точно не ожидал услышать:

      – Они моя семья, – и в её голосе прозвучало радостное удовлетворение.

      – Они не любят тебя по-настоящему, – возразил он, тихонько, едва заметно продвигаясь вперёд. Он говорил и одновременно быстро просчитывал возможности. И всё ещё не терял надежды убедить её и увести прочь от несчастной деревеньки. – Муравьёв просто такими создали. Они должны быть замкнуты на чём-то, обычно – на своей общине. И ты влезла в этот процесс, не понимая, что делаешь.

      – Я знаю, о чём ты подумал, – проницательно заметила она. – Что я занимаюсь тут старым добрым контролем над разумом. Но вовсе нет. Я тоже хочу эволюционировать. Я стала их частью, я внутри их маленького общего поля. Они даже слов таких не знают, – засмеялась она, – это их инстинкт.

      Муравьи кивали её словам. Алонсо словно увидел признаки безмолвной беседы – лёгкие движения губ, дрожащие пальцы. Прямо сейчас она что-то делала с их разумом. Она играла с огнём.

      Кара столько пропустила. Буквально проспала. Не знает, насколько ядовиты эти общины. Одно неверное движение, один жест – и муравьи испугаются, что Кара собирается оставить их. И тогда обожание сменится оглушающим голодом.

      Так всё и было двести лет назад. Так закончилась история семьи Лоренар.

      Как вместить всё это в несколько слов? Как убедить её?

      – Они… – Алонсо чувствовал в голове только пустоту. – Они другие, ты таких не знала, такие вывелись в революцию. И после. Они уроды, но это не их вина.

      Кара широко улыбнулась и развела руки в стороны. Муравьи, издавая тихое урчанье, окружили её.

      – Да, другие… – согласилась она. – Я это быстро поняла. С ними что-то сделали, правда? Запустилась новая мутация, полезная. Я нашла ей применение. Я даже хотела создать полукровок, но… – Кара опять содрогнулась, вспоминая об этом. – Слишком много генов распознаются как дефектные, ощущение… не объяснить, насколько отвратное. Намного хуже, чем от моих братьев. Но ты… ты – дал мне что-то удивительное. Волчья кровь – это всё-таки волчья кровь. Спасибо тебе за это.

      – И ты рассказала мне страшную сказку… в твоей истории есть хоть что-то