Время ведьмы. Максим Макаренков

Береснева постепенно перезнакомилась со всем Центральным ОВД, заимела несколько хороших приятелей в ОВД Измайлово и многих других организациях, которые должны обеспечивать мирный сон граждан.

      Последние несколько недель редактор хотел новых и новых подробностей о серии страшных убийств с расчленением, произошедших в разных районах города. Дела почему-то все не объединяли, но часть эпизодов увел к себе как раз капитан Нифонтов.

      – Слушаю,

      Странно. Голос был не Костин, хотя звонила она на сотовый.

      – Простите, капитана Нифонтова можно услышать?

      – Танечка, привет. Это Паша Нижегородцев.

      Татьяна искренне обрадовалась. Паша, едва ли не единственный из убойного отдела не старался с грацией носорога назначить ей романтическое свидание, плавно переходящее в романтический завтрак в постели. Счастливо женатый, отец двух прелестных до нереальности девчонок, он относился к ней как к непутевой, хотя и не по годам умной, младшей сестре.

      – Паша, куда твои изверги дели Нифонтова?

      – А вот не знаю, Танюш. Костя в расстроенных чувствах, даже телефон, вон, забыл. Дела у него отобрали.

      – Да ты что? Какие?

      – А вот умертвия с расчлененкой, о которых ты нас с Костей расспрашивала, и забрали. Причем, странно забрали. Даже соображения его выслушивать не стали, хотя, Костя, вроде, что-то нарыл. Ткнули, понимаешь, носом в землю, указав капитану его место.

      – Вот это номер, – расстроено пробормотала Таня, – так и где он сейчас?

      – Да дома, где ему быть.

      – Хорошо, Паш. Я ему на домашний звякну.

      – До скорого, Танюш. И скажи Косте, что мобила его у меня.

      Снова отбой. Новый номер – на этот раз домашний Нифонтова.

      Метро уже рядом. Таня стояла, дожидаясь зеленого сигнала светофора, постукивая носком кроссовки по асфальту.

      – Нифонтов – спокойный, несколько сонный голос.

      – Костя. И даже трезвый, с удивлением констатировала Таня. – Паша просил передать, что твоя мобилка у него. А ты, значит, решил отдохнуть.

      – Я, Танюш, решил осмыслить, – задумчиво произнес Нифонтов.

      – Это, случайно, не того ли дела с расчлененкой касается?

      – Угу. Именно. А потому, я скушал сто пятьдесят коньяка и погрузился в раздумья. И, знаешь, я тут много разного надумал. Приезжай, чтоль, а? Адрес помнишь?

      Вот это было здорово. Готовый поделиться свежатинкой капитан убойного отдела.

      Таня прикинула, что у нее со временем.

      – Костя, я только вечером, совсем вечером, смогу быть.

      – Ну и ладно. Я все равно никуда не собирался.

      И Нифонтов положил трубку.

* * *

      В метро закрутила, завертела суета переполненной Арбатско-Покровской линии, выплеснула на Боровицкой, понесла к переходу.

      В редакции Таня первым делом зашла к Олегу и уточнила, все ли нормально с материалом, который она правила.

      Уже отходя от его стола, вернулась и наклонилась к уху редактора:

      – Олежка,