Николай Солнечный. Книга первая. Новогодняя ночь. Ульяна Михальцова

внутри живота. Вдруг все шумы прекратились, стало спокойно и снаружи, и внутри самого Коли. Прошли все беспокойства. И Коля расслышал биение сердца.

      За свои двенадцать лет он редко позволял себе думать о родной матери. Когда был совсем маленький, просто не знал, что это такое. А потом одного мальчика из их группы готовили к усыновлению. Он вернулся с какой-то долгой прогулки и заявил, что теперь у него будет мама Таня, самая красивая и самая добрая. Он будет с ней жить, без других детей, в отдельном доме. И она будет его любить.

      Катя тогда расплакалась и сказала, что она тоже хочет в отдельном доме с мамой Таней и чтобы та её любила.

      Но с любовью всё не так просто.

      Нянечка, тётя Глаша, часто говорила детям, что любит их или не любит. Её любовь ещё нужно было заслужить.

      – Вот тебя, Витя, я не люблю, потому что ты писаешь мима горшка и за тобой вечно подтирать надо, – отчитывала тётя Глаша одного из воспитанников детского дома. – А вот Валечку люблю. Она всегда в горшок попадает.

      – Потому что у неё писюна нет, – отстаивал своё право на любовь тёти Глаши Витя. – Она сидит и попадает.

      – А ты что, сесть не можешь? – возмущалась нянечка.

      – Не могу. Я узоры рисую, – отвечал Витя.

      – Ты рисуешь, а мне вытирать! – возмущалась тётя Глаша. – Не люблю тебя!

      И так во многом. Молоко с пенкой нужно допивать. На утреннике песни петь. Воспитательнице только правду говорить. Иначе тётя Глаша тебя любить не будет. А так хотелось, чтобы кто-нибудь любил.

      Коля обнял свои колени, пригнул голову и убедил себя, что ничего вокруг нет: ни равнины, ни деревьев, ни уток, ни ворона. Только он один.

      – Нет, подождите, – мелькнуло у Коли в голове. – Как это один? А где же Катя?

      Он открыл глаза. Сверху вниз на него смотрели стеклянные глаза из дупла. Под ними моталась борода, которую и обрезать было бы не жалко.

      – Гляжу, ты не постарел. Значит, всё правильно сделал. Идём быстрее. Некогда нам тут на траве валяться, – проговорила борода.

      – Нет, постойте, – проявил неуступчивость Коля. – Я всё же понять хочу. Вы со мной из дупла говорите. И тут же деревом по земле ходите. В нашем мире так не бывает, но здесь так можно. Это я понимаю. Только не пойму, как вы в дупле деревом управляете? У вас там руль, джостик, пульт на кнопках? Как это устроено? У других деревьев на коре глаза появлялись только. И исчезали. А у вас борода.

      Стеклянные глаза смотрели на Колю из дупла с усмешкой.

      – Ишь, любознательный какой, – усмехнулась борода. – Тебе в лес уже не надо? Охота разговоры поговорить?

      – Охота, да, – упирался Коля. – Я тут ничего не понимаю. Где я, с кем я, что происходит, как отсюда выбраться? У меня много вопросов, но сейчас я хочу знать только одно: кто у вас главный – борода или дерево?

      – Дупло, – ответила, будто сплюнула, борода. – Давай к реке подойдём, я тебе по пути что смогу, расскажу.

      И дерево двинулось дальше. Коля последовал за ним.

      – Мы духи, – каркнуло дерево.

      – Духи деревьев? – решил уточнить Коля.

      – Вот торопыга!