Николай Солнечный. Книга первая. Новогодняя ночь. Ульяна Михальцова

голосом:

      – Ну, здравствуй, Николай Солнечный. Не рад я тебя здесь видеть.

      Коля отшатнулся, прикрыв лицо рукой,  и сделал несколько шагов назад, потому что из дупла дохнуло противным запахом гниющей древесины.

      Хоть эта непонятная голова и появилась на уровне дупла, но было понятно, что это не обитатель дерева, а само дерево обладает не только глазами и ртом, но даже бородой и носом, только они почему-то на стволе располагаются и могут то появляться, то исчезать.

      – Здесь что, все деревья разговаривают? – спросил Коля, когда немного привык к запаху, но подходить ближе не стал.

      – Э-кхе-кхе-кху-кху-ха-ха, – откровенно расхохоталось каркающее дерево, спрятав в дупле бороду и глаза. – А чего бы и не поговорить с добрым человеком, кха-кха. Ты же добрый человек, Николай Солнечный?

      – Не знаю, – буркнул Коля.  – Сегодня как-то не очень. День с вечера не задался. Кстати, а почему здесь всё время вечер?

      – Сумерки. Закатная пора, – перестало смеяться дерево.

      – Что это значит?

      – А то и значит, – снова показалась борода, – что последние дни свои мы здесь доживаем. Под приглядом стражников. Чтоб Суровый никого из нас к себе не взял. Чтоб истлели и на гору дымком поднялись. Дух испустили. Отпустили, значит. А что там, на горе, никто из наших не знает. Стражники знают, да молчат. Вот мы и каркаем вместо них, надеясь разговорить.

      – А я правильно понимаю, вы сюда сами приходите, из большого леса? – высказал свою догадку Коля.

      – Точно, сами! – подтвердил дуб.

      – А как вы сюда пришли? Какая-то дорога есть?

      – Да дорога одна – через овраг. Нужно с этой стороны спуститься, а с той подняться – и будет тебе лес. Верней, наоборот. Отсюда ж туда никто не возвращается. Я таких не видал.

      – Но там невозможно подняться! – стал ходить из стороны в сторону Коля. – Я даже пробовать не стал. Там высоко слишком и ухватиться не за что.

      – Ну, корнями всегда есть за что ухватиться. И совсем невысоко – для нашего брата. Ты же ветка всего лишь, вот и не можешь ничего, – каркало дерево.

      – Почему это я ветка? – не понял Коля.

      – Долго объяснять, – махнуло веткой дерево, и спутанная борода скрылась в дупле.

      – А кто такой Суровый? – попытался вернуть каркающего к разговору Коля.

      – А ты не знаешь? – удивилось дерево, и из дупла снова показались борода и глаза без век.

      Коля ощутил неприятные мурашки по коже.

      – Я у вас тут ничего не знаю. Я сюда случайно попал, – развёл руками Коля.

      – Так-то случайно? – не поверило дерево. – Хитришь ты, Николай Солнечный. Как тебя по батюшке?

      – Чего? – не понял Коля.

      – Отчество у тебя есть? Отца твоего как звали?

      – Отчество есть. Александрович я. А как звали отца, не знаю. Да и про мать я тоже ничего сказать не могу. У меня вообще родных нет. И кто мои родители, я не в курсе, – признался Коля. – А зачем вам? Будете меня по имени-отчеству звать?

      – Вот ещё! Ты, Николай Солнечный, и не веточка