На Север!. Сергей Гришин

конечно, не рысак. Но всё равно мне с тобой в скорости не тягаться. И, да. Огромное тебе спасибо, – я наклонился к голове ослика и чмокнул его в макушку.

      Он всхрапнул на манер коня и чуть ускорился.

      – Интересно, насколько её заинтересовала вещица? – пробормотал он спустя десяток шагов. – Как бы не догнала нас…

      – Надеюсь, надолго. Мне вот интересно, что за тварь такая? Одна ли она? И откуда пришла? Какие жертвы среди работников?

      – Мы же не собираемся вернуться и поискать ответы? – вскинул голову ослик. – На это компетентные органы существуют!

      – Органы? – удивился я.

      – Ну, орган. Степан Никанорыч, собственной персоной. Хотя, он же не один. У него дружина есть. Так что, всё-таки, органы. Внутренние. Вкусные, сочные, питательные внутренние органы… О чём это я? – спохватился Ницше.

      – С чего такая кровожадность? – усмехнулся я. – Странно слышать подобное от милого и дружелюбного травоядного существа.

      – Это я-то травоядный?! – непонятно с чего заспорил ослик. – Я больше фрукты-овощи люблю. Особенно, яблочки. Зерновые, опять же. А трава… Нет, я конечно и травки могу пожевать. Без особого аппетита. Но ведь и люди тоже её едят иногда. Ещё режут зачем-то. Портят вкусные огурцы и помидоры. Смешивают, поливают какой-то гадостью.

      – Хорошо, что тебя сейчас Жанна не слышит, – я хмыкнул, представив, как кухарка гоняет своей сковородкой моего ушастого друга. Впрочем, ему не привыкать.

      – Жанна хорошая, – протянул Ницше. – Только не понимает очевидных вещей.

      – Это каких, например?

      – Что утренние новости важнее сна.

      – Знаешь, в этом я с ней полностью солидарен.

      – А ещё она не терпит грязи. А грязь, между прочим, приносит огромную пользу организму, – назидательно проговорил ослик.

      – Это ещё почему? – удивился я.

      – Когда существо постоянно возится в грязи, у него вырабатывается такой иммунитет, что никакая болезнь с ним не справится! – безапелляционно обосновал он. – Вот ты, например, видел когда-нибудь больную муху? Чтобы она чихала, кашляла?

      – Нет, – откровенно ответил я.

      – Вот! А муха ведь постоянно в грязи копошится!

      От подобного доказательства у меня глаза на лоб полезли. И ведь не поспоришь.

      – А тараканы? Они ж вообще неубиваемые! Их кроме тапка ничего не берёт! – Внезапно ослик резко понизил громкость и выдал: – И девочка эта, вурдалапочка. Помнишь, она тоже какой-то грязью непонятной вся измазана была.

      – Думаешь, она поэтому такая шустрая? – хмыкнул я, в очередной раз восхитившись фантазии приятеля. – Грязь какая-нибудь лечебная?

      – А что, если эти вурдалаки родились в этой грязи? – предположил Ницше. – В этом, как его… в гумусе! Или сапропели, что бы это ни было. А когда работники стали удобрять репу, потревожили их гнездо. А в гнезде птенцы. Или яйца. Вот они и обиделись.

      – Стоп. Какие птенцы? – я попытался остановить словесный поток. – Какие яйца? Это же вурдалаки!

      Но мой ушастый приятель был неудержим:

      – А кто сказал,