На Север!. Сергей Гришин

на подозрительно знакомый мотив подозрительно странные слова:

      Прыткий вуман улицей шустрит

      Прыткий вуман выбрит и умыт

      Прыткий вуман

      Айда белить забор в жару

      Как перст один я мух ловлю

      Мурзик!

      – Мурзик? – удивлённо спросил я, догнав непарнокопытного певца.

      – Из песни слова не выкинешь! – ослик оскалил зубы в улыбке.

      – Это где же ты такую странную песню услышал?

      – У Парамоши. Когда гидом работал. Кстати, ты не знаешь, кто такой этот вуман?

      – Не знаю, – я пожал плечами, – фамилия, наверно.

      – Вроде Вассермана, Гусмана, или Бэтмана? – оживился Ницше.

      – М-м-м… наверно. А кто все эти люди?

      – О-о-о! – ослик закатил глаза, словно удивляясь моей неосведомлённости. – Как можно, Иван? – И с гордым видом процокал в сторону конюшни.

      Я озадаченно потёр нос. Вассерман… Что-то знакомое… Кажется, что-то с древними героями-атлетами связано. В памяти всплыло словосочетание «реакция Вассермана». Точно. Наверняка, какой-нибудь боксёр, прославившийся молниеносной реакцией.

      А Гусман? Что-то с гусями связано? Похоже, что так… Должно быть, прославился своей гусиной фермой. Или это он придумал паштет из гусиной печени?

      А Бэтман тогда кто? Бэта, насколько я знаю, вторая буква в греческом алфавите. Так что Бэтман – второй человек? А кто тогда первый? Альфман? Не помню такого…

      Ну, допустим. А Вуман?

      Решив не гадать без толку, я решил спросить у самого Ницше хотя бы про троих первых и зашагал в сторону конюшни. Но, обойдя баню и миновав поруб и казармы, обнаружил ослика, вылетающего из дверей царских палат.

      – Я буду жаловаться царю! – выкрикнул он.

      Тут же в него полетел крупный помидор. Ницше отпрыгнул. Выругался, кажется, по-немецки. Лично я опознал что-то про Донора Ветра. Прочие слова оказались мне непонятны.

      Тут ослик заметил меня и потрусил навстречу.

      – Вот что вы, люди, за люди? – возмущённо проговорил он, приблизившись на десяток метров. – Я им новости сообщаю раньше всех, а они меня помидором!

      – Так ты что, хотел прорваться к царю и сообщить о… синих пирогах? – усмехнулся я.

      – Да там уж, поди, всё сожрали, – Ницше сделал попытку отмахнуться. – Я, может, и осёл, но не дурак. Меня больше Чудо-Юдо беспокоит.

      – А-а, – протянул я. – Но ты же знаешь, у нас за эти дела Степан отвечает. Пойдём к нему.

      – Не пойду, – упёрся ослик. – Он обещал меня прибить за уши к забору, если я ещё раз начну к нему приставать со всяким вздором.

      Как я понимаю своего старшего брата! Наверняка, Ницше успел достать его своими чрезвычайными новостями о котятах, всяких отбросах и прочем важном мусоре.

      – Ладно, пойдём вместе, если один боишься.

      – Я уже предвижу, что он скажет, – вздохнул ослик. – «Неужели, Иван, ты веришь этому ушастому болтуну? Шлёпанцы Суворова!»

      – Вполне возможно, – я согласно покивал головой. – Жаль, Ангелины сейчас здесь нет.