Человек с двойным дном. Владимир Васильевич Гриньков

или написать. Он написал, как было. Как они с Клавой ехали на машине, как остановились у колодца, чтобы воды испить, и как в этом не знакомом прежде им селе подошли к ним двое пьяных до невменяемости мужиков …

      По поводу двух этих избитых мужиков милиционеры даже не предъявляли претензий. Лично знали «героев». Те были известны своими подвигами. Старший из милиционеров, капитан, так и сказал:

      – Как выпьют – так бывают биты. А выпивают каждый день.

      Дело, мол, привычное. Вот и на пути проезжей семейной пары эти двое на свое несчастье оказались.

      – Я их бить не хотел, – объяснял Геннадий. – Думаю, сядем в машину и дальше поедем. А они вот прямо как на рожон …

      – Да вы не переживайте, – успокаивал его капитан. – Травм нет. Синяки да шишки – это ещё бережно вы с ними обошлись.

      Он явно не собирался выгораживать местных. Но не отпускал подзадержавшихся путников. Как забрал у них паспорта и ключи от машины в самом начале – так и не возвращал.

      – Ночь на дворе, – объяснил капитан. – Куда по темноте поедете?

      Геннадий осторожно, без нажима, пытался втолковать, что и по ночи они с женой доедут, дорога им знакома, но капитан был непреклонен.

      Милиционеры занимали две комнаты в большом бревенчатом доме, где

      размещались библиотека и почтовое отделение. Капитан отпер ключом дверь одной из комнат. Там стоял продавленный диван, были ещё хлипкие казённые стулья-инвалиды и стол со следами давнего обильного застолья.

      – Располагайтесь, – предложил капитан. – Утром поедете.

      Пожелал спокойной ночи своим непрошеным гостям. А когда выходил из комнаты, прихватил со стола телефон. И вот тогда Геннадий впервые заподозрил, что не обойдётся. Напрасно он надеялся. Плохо, видно, дело.

            ***

      Они с Клавой остались наедине впервые за последние несколько часов. Там, у колодца, где Геннадий мутузил разухарившихся алкашей, с ним рядом ещё была Клава, а потом подъехали милиционеры и после этого – ни секунды уединения. Беседовали с ними порознь. С Геннадия показания снимал молоденький лейтенант, одно удовольствие было ему на уши вешать лапшу. А Клавой занимался капитан. Да что ему могла женщина сказать?

      – Про что капитан спрашивал? – осведомился Геннадий.

      Всё-таки надо было знать. Мало ли там что.

      – Откуда едем. Где живём.

      – Ну, а ты?

      – Сказала, как есть. Что за машиной в город ездили. Что к себе возвращаемся.

      Да, тут не подкопаешься. И всё легко проверить. Машину только что купили, вот документы на УАЗ. Живут в посёлке Красном, в ту сторону как раз и ехали.

      – Он про прописку спросил, – сказала Клава. – Почему я в Богородицке прописана, а живу в Красном. Я сказала – у тебя. Тогда он про тебя спросил.

      А у него прописка питерская. Тыща вёрст от этих мест. Геннадий нахмурился.

      – Я что-то ему не так сказала? – забеспокоилась Клава.

      – А что ты ему про меня сказала?

      – Что познакомилась с тобой три месяца назад. Что переехала к тебе.

      – Кто я? Чем занимаюсь? Про это спрашивал?

      – Спрашивал.

      – А ты чего? – заметно занервничал Геннадий.

      И Клава занервничала. Геннадий представил, как она в разговоре с капитаном дрогнула. И мент наверняка заметил это.

      – Я сказала, что в твои дела не лезу.

      Вот дура !

      – Что у тебя своя жизнь.

      Идиотка !

      – А что я могла о тебе рассказать ? – нервно хрустнула пальцами Клава.

      Надо было с нею всё обговорить заранее. Какую-то легенду отработать. Теперь уже поздно.

      – Про машину ещё спрашивал, – вспомнила Клава.

      – Про УАЗ?

      – Да. Интересно, говорит, это вы в Красном денег на такую заработали? Я, в смысле. Машина-то на меня оформлена. А я говорю, что деньги, мол, твои.

      Дура !!!

      – И тогда он снова про тебя спросил. Чем ты на жизнь зарабатываешь. По бизнесу, что ль?

      Недооценивал он капитана, получается. Тот его сплавил лейтенанту, а сам за Клаву принялся. Баба – она всегда самое слабое звено и есть. И покуда Геннадий лейтенанту вешал на уши лапшу, капитан выпотрошил Клавку, как курицу. Что-то заподозрил мент. Поэтому и не отпустил.

      Влипли они. Вот оно, то, о чём его предупреждал генерал Захаров.

            ***

      – Ты окошко открой, – сказал капитан коллеге. – Дверь я им снаружи запер. Да вдруг вздумают сигануть в окно. Нам бы их не проморгать. Услышать бы, как полезут.

      Лейтенант поспешно распахнул створки окна. Но тихо было в ночи. Только слышалась где-то далеко в темноте музыка.

      Капитан отправлял по факсу ксерокопии страниц паспорта задержанного им человека. Вяткин Геннадий Сергеевич.

      – Пускай проверят по учётам, – пробормотал капитан. – Как он тебе?

      – Мутный.

      – Ага, –