Мюзик-холл на Гроув-Лейн. Шарлотта Брандиш

водевильного злодея. На бесстрастном лице его застыло выражение, будто бы он, разочаровавшись в жизни единожды, решил больше не давать ей шанса обмануть себя, и теперь на всё происходящее взирал с подозрительным ожиданием неминуемого подвоха. Одет он был небрежно: вязаный свитер горчичного цвета, фланелевые брюки с заплатками на коленях и твидовый пиджак, такой ветхий, что лацканы и манжеты обзавелись по краям неряшливой бахромой.

      – Рафаил Смит, знаменитый маг, чародей и иллюзионист, объездивший всю Англию, Ирландию и Шотландию и всюду удивляющий публику своим мастерством. Моя сестра Оливия Адамсон, – представил их друг другу Филипп и сразу отошёл в сторону.

      Ни слова не говоря, знаменитый маг и чародей медленно обошёл вокруг Оливии, крайне невежливо рассматривая её сверху донизу и время от времени бросая странные взгляды на Филиппа.

      Оливия уже привыкла к тому, что их поразительное внешнее сходство вызывает у большинства людей изумление, сравнимое с оторопью, но подобное поведение заставило её порозоветь от досады.

      – Филипп, может быть, ты объяснишь мне, что происходит?

      – Вы и правда очень похожи на брата, мисс Адамсон, – вдруг произнёс Рафаил Смит, всё ещё разглядывая её. У него был мягкий бархатистый голос, однако в нём не было ни толики обаяния или желания расположить к себе собеседника. – И вы такая же высокая, как и мистер Адамсон, что не слишком подходит для наших целей, – неудовольствие в его тоне позабавило Оливию. – Тем не менее, я полагаю, что при должных усилиях мы непременно добьёмся успеха. Руки у вас достаточно крепкие?

      – Кто добьётся успеха? И причём здесь мои руки? – быстро спросила Оливия и тотчас же обернулась к брату. – Филипп, что происходит?

      Мужчины переглянулись, и Филипп, подхватив сестру под локоть, вновь повлёк её за собой. Всю дорогу упираясь и повторяя, что больше не сделает и шагу, пока Филипп не ответит на её вопросы, Оливия всё-таки последовала за братом и оказалась в каморке за сценой, всю обстановку которой составляли письменный стол, два стула, конторка и низкая кушетка из тех, что обычно стоят в привратницких. В качестве единственного украшения на облупившейся стене висел тканый гобелен, изображавший одного из античных близнецов-лучников – Апполона, златокудрого юношу в ниспадающем складками хитоне, с колчаном серебряных стрел за спиной и лирой в руках. Его окружали девять прекрасных танцующих муз в развевающихся хитонах: их лица выражали божественный экстаз, а в волосах сверкали золотые ленты.

      Окна здесь отсутствовали, и источником неяркого жёлтого света, липкой плёнкой лежавшего на всех предметах, была настольная лампа с треснувшим плафоном. В этой тесной комнатке запахи старого театра почему-то усилились, и к ним прибавился отчётливый душок сырости.

      Филипп усадил сестру на стул, предварительно смахнув с него пыль, а сам уселся на диван и обречённо вздохнул. На лицах близнецов застыло одинаковое упрямое выражение, но Оливия первой нарушила молчание.

      – В