Мюзик-холл на Гроув-Лейн. Шарлотта Брандиш

Джентльмены здесь большей частью носят котелки и шляпы, а не пропылённые матерчатые кепки фабричных рабочих, а на пальто каждой третьей модницы можно заметить меховой воротник из кролика или серебристой лисы.

      В вечернее время первые этажи домов расцвечивают яркие витрины больших магазинов и мелких лавчонок, многочисленных пабов, чайных и закусочных, и потому центральные улицы Сент-Джонс-Вуд всегда выглядят празднично. Жизнь бурлит здесь в дневное и вечернее время, ночью же в районе относительно спокойно и между стен здешних домов не мечутся крики ограбленных или вопли перебравших забулдыг.

      Обилие живущей здесь молодёжи, близость к Художественной школе Вуда и приятное, покойное ощущение, которое рождает вид основательных пятиэтажных домов из красного кирпича, окружённых тисовыми деревьями, решили дело. Договор об аренде небольшой, но уютной квартиры с одной спальней и двумя окнами, выходившими в сад, был заключён сроком на год. Когда Оливия Адамсон, молодая женщина с прямыми тёмными волосами, заплетёнными в небрежную косу, вышла из конторы агента по сдаче недвижимости, сжимая в кармане пальто тяжёлый ключ, то от радости была готова пуститься по лестнице вприпрыжку. Мистер Бруденелл, составивший договор, не утерпел и подошёл к окну сразу после того, как проводил клиентку к выходу.

      Почтенный джентльмен пребывал в том возрасте, когда его никто бы не смог упрекнуть в чём-либо предосудительном, тем не менее он не мог отвести взгляда от высокой и стройной фигуры мисс Адамсон, которая спустилась с крыльца конторы и пружинистой походкой направилась к подземке.

      В широких брюках, свободном пальто и тёплом берете вместо шляпки, придерживая одной рукой холщовую сумку, в каких обычно ученики художественных школ носят принадлежности для рисования, она двигалась так стремительно, что вскоре скрылась из виду, оставив мистера Бруденелла стоять у окна со щемящим чувством, будто он забыл что-то важное и никак не может вспомнить, что именно.

* * *

      Постигая новый опыт одиночного существования в разлуке с братом-близнецом, Оливия Адамсон неожиданно для самой себя вошла во вкус. Для неё, привыкшей жить в дешёвых пансионах и гостиницах средней руки, тут всё было внове: и то, что в многоквартирном доме на Аберкорн-Плейс толстые стены заглушали голоса других жильцов; и крохотная кухня с грандиозной, занимавшей почти всё свободное пространство плитой, к которой она пока так и не смогла найти подход; и даже тот факт, что спальня с огромной высокой кроватью и очаровательным кованым светильником в виде парусной шхуны находилась на втором этаже, куда из гостиной вела шаткая деревянная лесенка с резными перилами. По вечерам, погасив внизу свет, в спальню приходилось добираться на ощупь, или же брать с собой свечу в медном подсвечнике, и в такие моменты Оливия, так до конца и не избавившаяся от детской манеры сообщать окружающему миру дополнительные штрихи, воображала себя хозяйкой огромного замка, поднимающейся в свою опочивальню.

      Радость обладания