Её нельзя убить. Екатерина Русская

задание, – зло сказал он и хлопнул дверью. Я услышала привычный звук поворачиваемого ключа.

      Истерично заорав, я бросилась к закрытой двери, царапая ее ногтями, глубоко вгоняя под все еще нежную кожу девичьих пальцев острые занозы. Наконец, осознав, что у меня сегодня не будет освободительного наркотика, я зарыдала. Но уже вскоре рыдания переросли в жалобный вой, затем в тихий скулеж, и, наконец, я забылась тревожным сном.

      На утро стало еще хуже. Ломка полноценно овладела моим изуродованным телом, и я ни о чем не могла думать, кроме наркотика. Остролицый уложил меня на пол и неумело стал наносить макияж на лицо, видимо, пытаясь сделать из меня какое-то подобие человека.

      Впервые я узнала, что прошел ровно месяц с той страшной первой ночи. В то же утро мне довелось увидеть свое отражение. От былой красоты не осталось даже следа. Впалые щеки, черные круги под глазами и землистый цвет лица состарили не меньше чем на десяток лет. Ярко бросались в глаза красные заживающие рубцы от ножа белобрысого психа. Шея имела синюшный оттенок – подарок с последней развлекаловки хозяина. Судорожная жалость заполнила мое незачерствевшее сердце, и я не смогла сдержать слез, размазывая по страшному лицу дешевую косметику.

      Видя, что работа надо мной была проведена зря, остролицый замахнулся, но потом, будто опомнившись, стал терпеливо снова приводить меня в порядок. Вскоре мы уже были на вокзале. Получив последние инструкции, я вышла из машины. Синее небо раздражало, от яркого солнца болели глаза, голова кружилась, но главной мыслью было быстрее выполнить чертово задание и получить заветный укол.

      Еще издалека я увидела нужную машину. Подойдя, нервно постучала в водительское тонированное окно. Окно медленно опустилось.

      Я оскалила зубы в подобие улыбки.

      – Доставку пиццы заказывали? – произнесла я пароль.

      – Садись. – Толстая морда в окне брезгливо поморщилась.

      Я села на заднее сиденье, одновременно протягивая сильно дрожащей рукой небольшой пакет бритому мужчине, сидящему сзади. Он внимательно осмотрел содержимое пакета и кивнул толстому. Достав из-под пассажирского сиденья небольшой белый сверток, они отдали его мне. Бросив его в рюкзак, я вяло произнесла:

      – Спасибо.

      – Пшла отсюда, падла, – озлобилась толстая морда.

      Выйдя из машины, я вытащила из кармана мастерки небольшую банку из-под знаменитого напитка и, наклонившись, положила под колесо машины недавних собеседников, в точности выполнив указание хозяина. Сердце отчего-то молотком забилось где-то в горле, ноги несли меня все дальше от машины, подсознание говорило о чем-то уже непоправимом.

      Мощный взрыв толкнув в спину, повалил на землю. Больно ободрав коленки, я поднялась и побежала как могла быстро, прижимая к себе нужный остролицему рюкзак с белым свертком. Я все время про себя повторяла адрес, где будет ждать узколицый, стремясь быстрее спрятаться от суеты, происходящей вокруг.

      На секунду