Красная тетрадь. Дария Беляева

пальцы.

      – Красиво выходит? – спросил Фира. – А, Максим Сергеевич?

      – Ну, не Гауди, конечно, – сказал Максим Сергеевич задумчиво. – Но почему бы нет?

      Мы занимались нашим делом сосредоточенно, и вскоре перестали его замечать, а потом он вдруг сказал:

      – Эй, орлы, а вы осознаете, что живете в полностью искусственном мире?

      – Что вы имеете в виду? – спросил Андрюша.

      – В университете я изучал историю заката Земли, двадцатый и двадцать первые века. Специализировался на двадцатом. Очень интересное время. Тревожное. И вот вы живете в ностальгическом спектакле для ученых и любителей. Как в зоосаде. Но ведь это все не ваше, а ваше – что? Где ваши золотые наряды и каннибальские оргии?

      – Я рад отсутствию каннибальских оргий, – сказал я.

      – Да, Жданов, я рад тому, что ты рад. А твой язык? Такой клишированный, такой книжный, как будто взяли старые газеты и вытряхнули из них лозунги.

      – А что вы хотите сказать? – спросила Фира.

      – Сам не знаю, – сказал Максим Сергеевич. – Просто когда-то ваши предки строили дворцы из костей, а теперь вы ходите строем и распеваете гимн.

      – Так это ведь плохо, – сказал я. – Дворцы из костей.

      – Справедливости ради, – сказала Фира, – еще более дальние наши предки тоже ходили строем и распевали гимн.

      – Это тоже правда, – сказал Максим Сергеевич. – Но все-таки странно, до чего мы все пластичны. Валя, сбегай принеси мне панамку, а то голову напечет. И сама надень.

      Фира вдруг спросила:

      – А вам не противно с нами?

      – Нет, – сказал Максим Сергеевич. – Хотя дети мне в целом не нравятся.

      – Но вы знаете, что я имею в виду.

      Максим Сергеевич вздохнул, посмотрел куда-то вдаль, почесал нос. Прибежала Валя с панамкой, и Максим Сергеевич долго вертел ее в руках.

      – Да нет, – сказал он. – Не могу такого сказать. Я ожидал худшего, когда сюда летел. Но сначала, сначала такое чувство было. А теперь прошло.

      Мы смотрели на него и ждали, что он еще скажет, но Максим Сергеевич почему-то ничего не сказал. Он закрыл ладонью глаза от солнца, и сильная волна укрыла его ноги до щиколоток. Мы смотрели на него, как будто он мог знать какой-то ответ, но он не понимал даже вопроса.

      А потом я увидел, что Андрюша разрушил наш замок, который мы строили все вместе. Валя столкнула его в воду, я сказал:

      – Нет, подожди, он случайно!

      – Он специально так сделал, пока мы не видели, пнул его ногой! – сказала Фира. – Потому что он – урод!

      Андрюша сказал:

      – Я нечаянно.

      Я сказал:

      – Он нечаянно.

      Максим Сергеевич сказал:

      – Только не утопи его, Валя.

      Я попытался спасти Андрюшу, но и сам очутился в воде. Вернулись Володя и Боря, они грызли желтые початки, еще два лежали в целлофановом пакете.

      – Дамы, – сказал Володя. – Это вам.

      А я осознал, что если лежать так спокойно под волной, то, когда она накатывает, вода затекает в нос. Так можно утонуть.

      Потом все пошли купаться, а я не пошел, мне надо