Красная тетрадь. Дария Беляева

Алеша. – Мой папа – солдат, а наша с Ванечкой мама тоже здесь отдыхает.

      – Это здорово, – сказал я.

      – А вы, наверное, те дети-солдаты, да? Я видел, как вы в столовую ходили. У вас красные платки.

      – Галстуки, – сказал я.

      – Извини.

      – Да, – сказал я. – Мы – пионеры.

      Боря сказал:

      – Всем ребятам примеры.

      Он глубоко затянулся и выпустил дым. Собака недовольно фыркнула.

      – Не фырчи, помогали тебе, потерпишь теперь. Во бабы, а? Все им не так.

      Ванечка сказал:

      – Ой вы, бедняжки.

      – Это еще почему? – спросил я.

      У Ванечки были очень ясные, яркие зеленые глаза, взгляд казался почти светящимся, как у ночного зверька.

      – Потому что, – сказал Ванечка. Он докурил сигарету быстро, буквально в две затяжки. – Потому что вас отправят на скотобойню.

      Он странно говорил, сильно давил на звук «а», и всюду его вставлял, где должно было быть «о», а еще иногда скрежетал зубами.

      – Эмаль сдерешь, – сказал я. – Будет больно жевать. Почему ты говоришь – скотобойня?

      – Ну просто скотобойня. А ты не знаешь ничего. Собака такая счастливая. Чудо.

      И правда, подумал я, мы только что наблюдали чудо рождения жизни. Это грязно, кроваво, но в то же время удивительно. Мне совершенно не понравилось, однако я впечатлился.

      – Интересно, женщина, когда рожает, так же дышит? – спросил Андрюша.

      – Не знаю, дрочер, не знаю. Эй, Иван, так что за скотобойни?

      Ванечка пожал плечами, погладил собаку, в зубах у него все еще была недокуренная сигарета.

      – Не хочу вас расстраивать.

      Алеша сказал:

      – Да ты ведь точно и не знаешь. Это городская легенда.

      – Легенда, – сказал Ванечка. – Но я все знаю точно с самого рождения.

      – Дурачок у тебя старший брат? – спросил Боря. – У меня тоже.

      Володя дал ему подзатыльник.

      Я смотрел на собаку.

      – Надо дать ей имя, – сказал я.

      – У нее имя уже есть. Найда ей имя, – сказал Ванечка.

      Найда вылизывала своих щенков, и меня это очень тронуло. Они были совсем еще маленькие. Все живое стремится к любви, и мне это долго казалось странным, а теперь вдруг перестало таковым казаться.

      Ванечка сказал:

      – Скотобойни – это где убивают петухов, вы что, не знаете?

      – Нет, – сказал я. – На скотобойнях убивают скот. Свиней, коров. А птиц убивают на птицефабриках.

      – Да уж, – сказал Боря. – Поверь мне, Ваня, у нас с брательником бабка и дед на скотобойне работают. У меня пушка есть оттуда, я покажу.

      Но Ванечка не слушал ни меня, ни Борю. Он сказал:

      – Петушков.

      Алеша сказал Ванечке:

      – Хватит.

      – Петушочков.

      Андрюша сказал:

      – А ты потом расскажешь нам про скотобойни?

      – Если добудете творогу для Найды, – сказал Ванечка и шмыгнул носом.

      Мы, конечно, пошли добывать творог для Найды, но вовсе не для того, чтобы узнать какую-то глупую городскую легенду.

      Запись 16: СКАТАБОЙНИ

      АРЛЕН