Истинная история царевны-лягушки. Сергей Гришин

прибедняйся, Тарас, – прервал Степан его жалобы. – Всё равно у тебя здесь нет конкурентов.

      – Это, конечно, так, – пробормотал кабатчик. – Но, согласись, охамела девка! Не уважает своего работодателя!

      – Где живёт? Мы как раз и спросим, почему прогуливает.

      Тарас наскоро набросал на куске обоев схемку.

      – Только вы её не покалечьте, – попросил он. – Она должна быть в состоянии свои танцы выкаблучивать.

      – За кого ты нас принимаешь? Мы ж енти, жентльмены! Шлёпанцы Суворова тебе в глотку! – усмехнулся Степан и махнул нам рукой.

      Жилище танцовщицы находилось на краю жилой части района. Это была небольшая, но крепкая изба, выкрашенная в розовый цвет и с покрытой ветками крышей. Возле дома не было никакого палисадника или огорода. Правда, недалеко от двери стояло пугало в дырявой рубахе и с ржавым ведром на голове.

      Степан постучался. Никакого ответа. Жестом велев Закидону и Якову обойти дом, он с новой силой забарабанил в дверь, крича:

      – Натаха, на работе аврал! Где пропадаешь, кошка рыжая?

      Через минуту дверь открылась. Степан остановил руку около носа стоявшего на пороге Прошки.

      – Зашибёшь! – испуганным голосом проговорил отшатнувшийся Закидон.

      – Что хозяева? – брат зашёл в дом.

      – Никого нет, – из-за печки вышел Яков с куском вяленого мяса. – Компот прокис, так что уже два – три дня дом пуст.

      – Но личные вещи, смотрю, не тронуты, – я подошёл к большому зеркалу на стене, около которого стоял небольшой резной столик с дамскими аксессуарами.

      – Эдакое богатство, и не забрала с собой? – Степан повертел в руках красивую коробочку, из которой просыпалась пудра. – Сомнительно. Смотрим внимательно. Ищем любые зацепки. Богато, однако, – брат прошёл в дальнюю от входа часть дома.

      Там в углу стояла резная деревянная кровать с балдахином, занавешенная тяжёлым парчовым пологом золотистой расцветки. Постель была измята так, будто на ней резвился Тишка. Обе стойки балдахина в изголовье кроме резьбы покрывали ещё и глубокие царапины. Проведя рукой вниз и откинув простыню, я обнаружил стальные наручники. Царапины, судя по всему, были от них.

      – Прохор, не знаешь, Вольдемар не из этих? – я погремел наручниками.

      – Да вроде не упоминал, – Закидон потеребил ухо.

      Я продолжил осмотр постели. Вторых наручников не было. Под грудой подушек обнаружился томик стихов некоего Ароза Азорина. Я убрал книжку в карман, благо формат был небольшой. Ничего не могу с собой поделать – люблю читать. В складках простыней лежала небольшая золотая серьга в форме стрекозы.

      – Глядите, что я нашёл!

      – Утырок явно был здесь, – произнёс Прошка. И, отвечая на невысказанный вопрос, добавил: – Вечером перед встречей с невестой купил эти безделушки, чтобы ей подарить.

      – А они были раньше знакомы?

      – Да, он последнее время часто в кабак заходил, клинья к ней подбивал.

      – Приелся экстрим? – ухмыльнулся Степан.

      – Бывает, – пожал плечами Прошка.

      Мы