Вторая жизнь Мириэль Уэст. Аманда Скенандор

письмом. – Она подмигнула Мириэль. – Я зайду завтра, детка, на случай, если ты напишешь ответ, который мне нужно будет тайком забрать.

      Мириэль поблагодарила ее, затем села в тени ближайшего дерева спиной к тюрьме и разорвала письмо.

      14 марта 1926 года

      После твоего отъезда, сидя в тишине, я часто думаю о том времени, когда мы были вместе. Уверен, ты знаешь, что те первые годы были одними из самых счастливых в моей жизни. Наши послеобеденные прогулки на море с детьми. Костюмированные балы, чаепития и шумные вечеринки в Хиллз. Как ты тогда сияла! Даже Дуглас не мог похвастаться более очаровательной женой. И какой замечательной матерью ты была. Все любили тебя тогда, и я больше всех.

      Но после смерти Феликса все так быстро развалилось. С тех пор никто из нас не чувствует себя счастливым. Я думал, что рождение Хелен может стать для нас шансом начать новую жизнь. Но то, что с тобой произошло сразу после, лишило нас этой возможности. Мой фильм, на который ты даже не потрудилась прийти, и в студии стали шептаться, чтобы ты меня бросила. А ты, ты не могла ничего понять, потому что никогда ни к чему в своей жизни не стремилась. Никогда ни за что не боролась.

      Я ушел с головой в свою работу на студии. Теперь я понимаю, что это была тщетная попытка компенсировать внутреннюю пустоту. Ты ушла в себя и была всего лишь оболочкой женщины, переходящей от дивана к бару и обратно, нисколько не заботясь о том, как твоя депрессия убивает нас. Даже когда ты была на ногах – играла в маджонг с другими студийными женами или дрейфовала среди толпы на вечеринке – ты оставалась призраком. Даже плач Хелен или смех Эви не могли тебя расшевелить. Дошло до того, что я предпочитал повсюду ходить один и оправдываться за твое отсутствие или надолго задерживаться на съемочной площадке после того, как все остальные разошлись по домам. Одиночество было лучше, чем твоя безрадостная компания. Любой, кто видел дальше бойких презентаций, которые мы делали о себе, мог бы догадаться о моей браваде и твоей непреодолимой меланхолии.

      Я не упрекаю тебя за твою печаль. Как я могу, когда чувствую ее также глубоко? Но твое безразличие, твоя нетерпимость, твой эгоизм – все это чуть не погубило нас. И я беспокоюсь, что это все еще может произойти. Я знаю, что ты сетуешь на свое нынешнее положение, но ты должна следовать совету врача и оставаться в Карвилле до тех пор, пока тебе не станет лучше и ты полностью выздоровеешь. Подумай, что новость о твоей болезни сделает с нашей семьей. Моя карьера будет уничтожена. Девочек станут ненавидеть и жестоко дразнить. У нас ничего не останется, ведь ты уже лишила нас многого.

      Надеюсь, ты не возненавидишь меня за то, что я сейчас скажу, но я воспринимаю твою болезнь как дар. И я умоляю тебя не растрачивать его впустую. Женщина, которую я встретил много лет назад, сияла изнутри так же сильно, как и снаружи. В ней были страсть и мужество. Она заботилась о людях и вещах, выходящих за рамки ее собственных страданий. Вот, наконец, трудность, которую ты не сможешь заглушить выпивкой. И, возможно, в этой борьбе тебе удастся снова найти