В поисках Колина Фёрта. Миа Марч

решила обсудить с ней этот вопрос. «Какой стыд, – сказала она Веронике, едва сдерживавшей слезы, и покачала головой. – Какая пустая трата жизни». И Вероника, считавшая, что почувствовать себя хуже просто невозможно, совсем пала духом.

      Она никогда особо не любила миссис Баффлмен, но старая перечница ставила ей «отлично» за каждую письменную работу, и на каждом экзамене Вероника получала высшую оценку. Английский давался ей лучше других предметов, но она все равно не планировала становиться ни учителем, ни каким-нибудь редактором – не знала, чем хочет заниматься. Увлекшись выпечкой четыре года назад, она стала подумывать, не открыть ли собственную пекарню, но на это требовалось много денег, и хотя сбережения у нее были – отложенные за двадцать два года работы официанткой, сэкономленные за счет дешевого жилья и небольших расходов на себя, – она боялась потратить их на предприятие, которое может провалиться. У нее не было спутника жизни, готового оплачивать половину ее счетов, половину платежей по займам, хотя и при наличии мужа никогда не знаешь, что может произойти. Тем не менее приятно было помечтать о маленькой пекарне.

      – Эта девушка бросила школу из-за беременности, – прошептала миссис Баффлмен своему мужу по меньшей мере в сотый раз с тех пор, как Вероника вернулась в город.

      Вероника закатила глаза и застонала при виде Пенелопы Вон Блан и ее матери, сидевших за столиком на двоих в ее секции. Придется и Пенелопу внести в список людей, которых не надо сажать в ее части зала. Большего сноба Вероника в своей жизни не встречала, и, к несчастью, Пенелопа записалась на ее кулинарный курс, начинавшийся завтра вечером. Странно, что эта женщина пожелала учиться у нее искусству печь пироги, тут явно не обошлось без какого-то скрытого мотива. Возможно, она захотела узнать секреты создания чудо-пирогов, чтобы отнять приличный заработок.

      Пенелопа начала шептаться с матерью, едва Вероника направилась к ним с кофейником. Можно было не сомневаться, о чем та говорит: «Помнишь потаскушку, которая забеременела за год до нашего выпуска и бросила школу, уйдя в “Дом надежды”? Это она. Работает в закусочной. Понимает, что мы видим, как сложилась ее жизнь».

      – Вероника! – с напускной веселостью воскликнула Пенелопа, и та поразилась ее необычно скромному виду – волосы не так идеально распрямлены, одежда более консервативная и всего пара простых украшений вместо кучи побрякушек. – Я так волнуюсь перед завтрашним занятием у тебя. – Повернувшись к матери, она сказала: – Вероника известна в городе своими особыми пирогами. Ты когда-нибудь их пробовала?

      – О, я не верю в подобную чепуху, – пренебрежительно отмахнулась та. – Пироги не принесут тебе любви и не излечат от рака. Я тебя умоляю.

      – Что ж, но на вкус они точно хороши, – засмеялась Вероника.

      – Знаю. Я ела здесь ваш пирог, – без улыбки ответила мать Пенелопы. – Кофе, пожалуйста.

      Вероника налила им кофе и приняла заказы. Пенелопа попросила