Сансара. Оборот третий. Яйца Нимиры. Мила Бачурова

Яйцекраты считают, что жизнь не имеет никакого смысла, она мешает совершенствовать духовное яйцо. Чем больше мы двигаемся, чем больше внимания уделяем своему телу, тем дальше мы от счастья жизни истинной. Поэтому, как они полагают, нужно полностью отрешиться от мирского и проводить дни в безмолвных молитвах к Королю Яйцо.

      – А король-то этот откуда взялся? – полюбопытствовал я, раз уж разговор такой начался.

      – Оттуда же, откуда и все яйца, – с удивлением отозвалась Яйцерина.

      Вопрос, откуда берутся яйца, кстати говоря, был для меня всё ещё актуальным. И вот я получил на него ответ:

      – Яйца приносят птицы. Приносят, чтобы мы радовались жизни! Каждая яичность – бесценна. А яйцекраты отрицают всё это и проводят лучшие свои годы в неподвижности. Безумцы!

      Судя по интонациям, Яйцерина всплеснула руками. Интересно, а яйца реинкарнируют в людей? Или наоборот? Домотаться, что ли, до Дианы – походить, проверить? У неё же прибор может предыдущие сознания пробуждать. Найдём бывшего человека, вернём память, как, вон, Фионе. То-то ржака будет! Эх-х-х, всё-то бы мне ржать… Повзрослеть бы уже, что ли. Нафиг-нафиг. Увяжется за нами ещё яйцо какое-нибудь с сознанием прыгуна в высоту. Что мы с ним делать вообще будем?

      – У нас тоже такие есть, – решил я поддержать разговор. – Мы их задротами называем. Сидят себе всю жизнь – то ли в игрушки играют, то ли книги читают. То ли пишут. Пивка позовёшь попить – он тебя ещё и в ЧС со страху кинет. В Японии, говорят, таких дофига. Им даже, кажется, инвалидность дают, но я точно не уверен. Давно в Японии не был, понимаешь, всё дела, дела, по Сансаре прыгаем туда-обратно.

      Яйцерина слушала бы меня, раскрыв рот, если бы у неё был рот. А когда я замолчал, нерешительно начала:

      – Скажите, Костя… А кто-то из ваших двух прекрасных яичек – ваше яйцо?

      Мне понадобилось секунд десять, чтобы отдуплить, в чём меня обвиняют. Дошло.

      – А. Ты про Диану и Фиону? Не, они мне не яйца. Мы просто яйца, понимаешь?

      – Да! – с облегчением рассмеялась Яйцерина. – Я так и думала, что у вас ничего серьёзного.

      Охренеть! Вот как у них тут понимание работает? От интонации, что ли? Или с элементами телепатии? Дурдом полнейший.

      – Костя, – понизила голос Яйцерина, – скажите, а вы не хотели бы… Словом, сегодня вечером, если, конечно, вам не противно моё…

      – Яйцерина! – прервал её резкий и неприятный голос.

      Яйцерина вздрогнула и повернулась. Я тоже посмотрел в ту сторону и увидел яйцо, грозно глядящее на нас. Яйцо было чуть повыше и пошире, чем Яйцерина.

      – Смит Гладкое Яйцо! – воскликнула она. – Дорогой!

      И побежала к нему. «Побежала» выглядело не так резво, как говорилось. Яйцерина двигалась медленно, перекатываясь с боку на бок. Я потратил первые три дня, чтобы научиться не ржать от этого зрелища, и сейчас держался молодцом.

      – Что это ты трёшься с этим уродливым яйцом? – недовольно спросил Смит Гладкое Яйцо, когда Яйцерина с ним поравнялась.

      – Перестань! Он – гость моего дома, я просто беседовала с ним,