Песнь песней на улице Палермской. Аннетте Бьергфельдт

такой хлипкой основе, что жизнь и смерть разделяет всего лишь лопнувший кровеносный сосуд. И тогда дед поклялся на могиле брата, что он, Ганнибал Северин Мёллер, отныне станет жить страстью. Он не потратит ни одной секунды на показное и необязательное. Он навсегда откажется от бессмысленных побрякушек и элегантных диванных комплектов, на которых его родители все равно никогда не сиживали вместе.

      И вот у Ганнибала появилась мечта, ему пригрезился дом, со множеством настежь распахнутых окон, полный света, детского смеха и любви. В саду поэты декламируют прекрасные стихи, и люди богемы празднуют и веселятся под крышей этого жилища. Из открытых окон льется чудесная музыка, и под звуки ее дом парит в воздухе. Он видел его перед глазами, этот парящий в воздухе дом.

      На самом деле, только слушая концерт Чайковского или читая в Библии Песнь песней царя Соломона, дед чувствовал, что сердце его бьется в должном ритме. Пульс повышался настолько, что кровь растекалась по жилам с бешеной скоростью, так что казалось, ее можно попробовать на вкус.

      Библию ему прислала в подарок на конфирмацию тетушка Тея, она жила в Йоханнесбурге с мужем, который был чернее эбенового дерева. По этой причине тетушка впала в полную немилость у семьи Ганнибала. И лишь потому, что подарок не вызывал сомнений в смысле благонадежности, Библии было дозволено попасть в руки конфирманта. Под корешок книги было вложено написанное от руки пожелание:

      «Дорогой племянник. Прочти сперва в Ветхом Завете Соломонову Песнь песней. А потом уж все остальное. Твоя тетя Тея».

      Страницы книги были пропитаны свойственным заморской стране запахом мирры, расколотого граната и сладко-пряной корицы: «Твоя любовь прекраснее вина, прекрасней твоих мазей благовонных… Как нитка алая, уста твои», – так писал царь Соломон, живший три тысячи лет назад в Иерусалиме. Хмельной от страстной любви.

      Именно там, в этих строках, хотелось бы жить моему деду!

      Ранее он мельком видел Сару Бернар перед отелем «Англетер», когда она посетила Данию и все вокруг курили ей фимиам. И, словно при виде торта, испеченного по случаю приезда великой француженки, с хрустящим миндальным коржом, горько-сладким шоколадом и вишенкой на вершине в виде дикорастущей фиалки, у Ганнибала потекли слюнки. Одноногая красавица играла и Гамлета, и другие мужские роли. Что-то особенное таилось в такого типа женщинах и привлекало его. Что-то такое, что волновало кровь и тревожило сердце. И он проклинал себя за то, что не набрался мужества, не отделился от толпы и не обратился к ней.

      Послевкусие от встречи с Сарой Бернар заставило деда вежливо отказываться от участия в танцевальных вечерах с дочерьми местных буржуа. Взамен он стал тайком наведываться в небольшие темные пивные, особенно в те, что располагались в подвальных этажах Нюхауна[2], хотя на следующий день ему предстояло рано вставать и отправляться на работу в отцовскую фирму. СТУПЕНЬКА ВНИЗ – гласила надпись на ведущей в подвал двери с облупившейся

2

Увеселительный квартал, где изначально селились моряки.