Дом. Матс Страндберг

бортик, можно в нем застрять или упасть на пол с еще большей высоты, чем с кровати без бортика. – Пожалуйста, помогите мне добраться до дома, – просит Моника. – Мне нужно попасть домой.

      Нина подходит на шаг ближе. Чувствует отчетливый запах мокрого подгузника. Придется его сменить. Иметь дело с голым телом, обнаженными половыми органами.

      Гордая Моника, которая никогда не показывала свою слабость, никогда не просила о помощи.

      – Пойдемте, – говорит Нина. – Давайте сядем и немного поговорим.

      – Я не хочу садиться, – отвечает Моника. – Почему меня никто не слушает? Я просто хочу домой, неужели это так сложно понять?

      Нина приобнимает ее, но Моника пятится назад:

      – Кто-то должен приехать и забрать меня. Я не могу найти ключи от машины.

      – Сейчас вам лучше поспать, Моника.

      – Не хочу я спать! Я хочу домой!

      Ее нижняя губа начинает дрожать.

      – Я не должна быть здесь, – всхлипывает она.

      – Завтра вам будет лучше, вот увидите.

      Что-то во взгляде Моники меняется – слабый проблеск, – и Нина почти не дышит.

      Она меня узнала?

      Но проблеск снова гаснет.

      – Вы не понимаете, – жалуется Моника. – Никто не понимает. Все вокруг такое странное, и никто меня не слушает.

      – Я слушаю, – успокаивает ее Нина. – Давайте сядем, и вы мне все расскажете.

      Моника глубоко вздыхает, но на этот раз не возражает и идет к кровати. Кажется, она не замечает, как Нина снимает с нее пальто и вешает его на спинку стула.

      – Мой муж… его звали Нильс, – говорит Моника, дрожащим пальцем показывая на свадебную фотографию.

      Нина кивает и опускает защитный бортик.

      – Он не найдет меня здесь, – продолжает Моника и тяжело садится на край кровати. – И теперь я очень боюсь, что он подумает, будто я знать его больше не желаю.

      Моника качает головой.

      – Мне надо домой.

      Нина гладит ее по спине. Только бы сдержать слезы. Не выдать эмоции. Не волновать ее.

      – Все будет хорошо, – говорит она. – Я позабочусь о вас.

      Как и вы заботились обо мне.

      Юэль

      Он оставил попытки уснуть и теперь стоит перед открытым холодильником с черным пакетом для мусора в руках. Бросает туда банки с селедкой, которые он не решается открывать, заплесневевшие оливки, пластиковые контейнеры с содержимым, которое даже невозможно идентифицировать. На покрытых пятнами жира полках засохшие лужицы чего-то вязкого. Надо было заняться этим намного раньше. Юэль разбрызгивает чистящее средство, трет и скребет. Принимается за шкаф, выбрасывает бутылки сиропа с липкими потеками, разрыхлитель в банках без крышек, миндальное печенье из прошлого десятилетия. Залезает на стул, чтобы достать до самых верхних полок. Шарит рукой и нащупывает хорошо знакомый пластмассовый предмет с закругленными краями.

      Когда Юэль достает свой старый плеер, на него сыплются кокосовая стружка и панировочные сухари.

      Юэль понимает, что нет