Дом. Матс Страндберг

на хрен, Юэль. Оставь меня в покое.

      – Ау? – кричит она, заглядывая в гостиную.

      Маркус лежит на диване с ноутбуком на коленях. Снимает наушники и заспанно смотрит на нее.

      – Уже так поздно? – спрашивает он.

      Нина не отвечает. Идет в ванную. Видит, что мокрое белье так с утра и лежит в стиральной машине.

      Ее переполняет бешенство, оно почти опьяняет. Сейчас с ним справиться сложнее.

      Маркус не виноват. У всех есть свои недостатки, со мной тоже ох как непросто.

      Они разные. Маркус не знает, что значит расти в тех условиях, в которых росла Нина. Она всегда была вынуждена держать хаос под контролем. Любая нить могла распустить все полотно. Малейшая трещина могла превратиться в пропасть. У Маркуса никогда такого не было. Он полагается на то, что все рано или поздно наладится само собой.

      Нет, возможно, он не понимает. Но он знает, что для тебя это важно, и все равно плюет на это. Плюет на тебя. Плюет на то, что нам придется переехать, если он не скоро найдет новую работу.

      Нина нюхает мокрые носки. Обычный запах. Она вытаскивает все и бросает в сушилку.

      Боже мой, это всего лишь стирка. Такой пустяк. Все дело в том, что Юэль вернулся. И Моника.

      Нина берет себя в руки. Включает сушилку и возвращается в гостиную.

      – Ты сегодня поздно лег спать? – спрашивает она у Маркуса.

      В ее голосе появляется что-то резкое и язвительное, что она не успевает пресечь.

      – Я не мог уснуть, – отвечает Маркус.

      – Если бы не спал по полдня, было бы проще.

      Маркус обиженно смотрит на Нину.

      Она вздыхает и выжимает из себя улыбку:

      – Прости, я сегодня не в настроении. Придется работать в ночную смену.

      Так удобно все валить на работу.

      – Бедняга! Кажется, в термосе на кухне остался кофе, если хочешь, – предлагает Маркус.

      Интересно, ему так же тяжело дается вежливая интонация? Эта вежливость хуже всего. Она похожа на смирительную рубашку, из которой Нине не выбраться.

      – Лучше мне воздержаться от кофе, – говорит она. – Я попробую поспать, чтобы выдержать всю ночь. От Даниэля что-нибудь слышно?

      – Нет. Он должен был позвонить?

      – Было бы приятно узнать, что он хотя бы жив.

      – Он объявится, когда ему понадобятся деньги, – улыбается Маркус и берет наушники.

      – Юэль вернулся, – сообщает Нина.

      Маркус поднимает на нее глаза. Теперь в его взгляде гораздо больше интереса.

      – Ой! – только и произносит он.

      – Монику положили в «Сосны».

      – Ты с ним виделась?

      Нина колеблется.

      – Нет. Но Элисабет сказала, что он был пьян или что-то вроде того.

      – Понятно, – фыркает Маркус. – Ну это не то чтобы сюрприз. Наверняка он все еще мечтает стать рок-звездой.

      Звучит злорадно, и это напоминает о Нининых собственных запретных чувствах.

      – Жаль его, – вздыхает она.

      – Кроме себя, ему винить некого. – Маркус