Приют Грез. Эрих Мария Ремарк

таких вещей мы уже чуточку староваты, – сказал Фриц.

      – Ах, господи, какая прелесть, вы – и староваты, – прогремела советница. – В ваши-то тридцать восемь.

      – Болезнь старит.

      – Чепуха… пустые слова. Было бы сердце молодо, тогда весь человек молод! Идите сюда, вопреки моему запрету для вас приберегли чашечку чая!

      С этими словами она, несмотря на отчаянные протесты, наложила Фрицу полную тарелку пирожных, которых хватило бы на целую роту.

      Фриц немного закусил, потом огляделся по сторонам. Чего-то ему недоставало. Тут дверь музыкальной комнаты отворилась, вошла молодая девушка, а вместе с нею прихлынул легкий аромат сирени.

      Хозяйка по-матерински обняла ее за плечи.

      – Достаточно намечталась, Элизабет? Господин Шрамм все-таки пришел…

      Фриц встал и с восхищением оглядел очаровательную фигурку.

      – Моя племянница Элизабет Хайндорф – господин Шрамм, наш дорогой друг, – представила госпожа Хайндорф. На Фрица смотрели синие глаза, узкая рука легла в его ладонь.

      – Я запоздал, – сказал Фриц.

      – Я хорошо понимаю… когда вокруг такая красота, совсем не хочется быть среди людей.

      – И тем не менее стремишься к ним.

      – Так странно… к человеку, которого вовсе не существует.

      – Быть может, к человечеству в лице человека…

      – К чему-то безымянному…

      – Наши лучшие стремления всегда безымянны…

      – Как жаль…

      – Только поначалу… позднее, уже понимая, учишься довольствоваться этим. Жизнь – чудо, но в ней чудес нет.

      – О, все-таки есть! – Глаза Элизабет блеснули.

      Фрица растрогала искренность ее восклицания. Ему вспомнилась собственная юность, когда он говорил вот так же. И в нем всколыхнулось жаркое желание, чтобы у этого очаровательного существа не отняли веру в чудеса.

      – Вы верите, что в жизни есть чудеса, мадемуазель?

      – Да, конечно!

      – Сохраните же эту веру! Несмотря ни на что! Наперекор всему! Она правомерна!.. Присядьте, прошу вас.

      Он придвинул кресло. И девушка уютно в нем устроилась.

      – А вы разве не верите в чудеса, господин Шрамм?

      Секунду Фриц молча смотрел на нее. Потом твердо и ясно произнес:

      – Верю!

      Госпожа Хайндорф сделала знак слуге. Тот на подносе подал сигары, сигареты и ликер.

      – Вы можете курить, господин Шрамм, – кивнула она Фрицу.

      – Моя слабость, – сказал Фриц и взял сигарету.

      – Подайте и мне, Пауль! – вскричала советница.

      – Сигару, – тихо шепнул Фриц слуге. Тот ухмыльнулся и поднес советнице ящик черных гаванских сигар.

      – Не лучше ли подать мне трубку, – возмущенно фыркнула та.

      Увидев, что Фриц смеется, она угадала взаимосвязь и погрозила ему пальцем.

      – Вы тоже курите? – спросил Фриц у Элизабет.

      – Нет, я не выношу, когда женщины курят.

      – Вы правы. Не всякой женщине позволительно курить.