Сердце джаза. Сара Лёвестам

задумывается и расползается в улыбке.

      – Наверное, прошло уже лет пятнадцать с тех пор, как я был там в последний раз.

      – А в Вермланде есть такие?

      Альвар смотрит ей в глаза, затем подмигивает.

      – Одно можно сказать наверняка, джаз есть везде и никогда не умрет. Теперь уж я точно не знаю, потому что медсестры здесь не очень хорошо разбираются в джазе, но и они не могут обойтись без синкоп в Карлстаде[17].

      Стеффи смеется. Она как раз собирается рассказать Альвару о своей сегодняшней репетиции на басу, когда в дверь стучат и на пороге показывается медсестра.

      – Пора ужинать.

      Альвар исчезает в направлении того, что называется столовой. Он идет быстрой и уверенной походкой, не сравнить с шаркающими тетеньками и старичками в инвалидных колясках. Стеффи испытывает чувство гордости: ее старичок, без сомнения, лучший в округе.

      Когда она проходит мимо последней двери в коридоре, дверь неожиданно распахивается и седовласая маленькая женщина сердито смотрит на нее.

      – Что ты здесь делаешь?

      Стеффи в испуге делает глоток воздуха, и ей приходится откашляться, прежде чем она может хоть что-то сказать.

      – Ну так?

      – Я навещала Альвара.

      – Тебя не должно быть здесь! Ты здесь никому не нужна!

      Из другого конца коридора спешит медсестра.

      – Свеа! – кричит она ласково. – Свеа, пора ужинать! Эта девушка была в гостях. Она очень милая.

      Свеа все еще смотрит на Стеффи.

      – Она не добрая.

      – Это неправда.

      – Она – ведьмино отродье, – шипит Свеа, и у Стеффи подступает ком к горлу.

      – Я добрая, – шепчет она.

      – Ты врешь, – медленно говорит Свеа, наслаждаясь эффектом.

      Медсестра кладет руки на плечи женщины, но та сердито ее отталкивает. Медсестра извиняюще смотрит на Стеффи, пока та пятится к двери и пытается улыбнуться.

      Стеффи выходит через парадную дверь, прислоняется к ней и устремляет взгляд на заснеженные ветви яблонь.

      – Я добрая, – говорит она тихо.

      Никто не отвечает. Снег все так же лежит на ветвях, облака все еще плывут по небу, а она стоит на крыльце дома престарелых.

      Ее басовая партия возвращается, и она думает об этом всю дорогу до дома. A, D, E, D, с синкопами. Без них никак не обойтись.

      Глава 10

      Это замечательная идея.

      Ее отец просто ничего не понимает. Он расстроен. Это слышно по тому, как он произносит «в» вместо «б», и видно по тому, как меняется выражение его лица.

      – Что скажешь? – восклицает он, и его всегда спокойные глаза кажутся бешеными. – С кем ты связалась?

      – Я же говорю, что это друг. Хоть он и старый.

      – Я не разрешаю тебе больше беседовать с тем человеком. Ты меня поняла? В следующий раз, когда он захочет с тобой заговорить, ты скажешь: «Нет, к сожалению, мой папа не разрешает нам больше встречаться». Все понятно?

      Стеффи переполняется гневом, из глаз льются слезы.

      – Да что ты понимаешь? –

17

Альвар так пошутил. В музыке синкопа – это смещение акцента с сильной доли такта на слабую, а в медицине – кратковременный обморок.