Сто первый мир. Маша Храмкова

во взгляде, студент всегда казался ей неразговорчивым и даже социопатичным. Интересно, чего он хочет от нее?

      – П-привет, – сказал Пьеро, дождавшись, пока Саша вынет наушники.

      “Заикается”, – отметила про себя Саша. Это была ее привычка: замечать за людьми их особенности.

      – Привет, – несколько удивленно отозвалась Саша.

      – Кажется, я знаю, куда ты едешь, – улыбнулся он, но Попова не спешила подыгрывать. Очевидно было, что они едут в одно и то же место – в анатомичку.

      – Кажется, я тоже, – натянуто улыбнулась она и отвернулась.

      Но вернутся к комиксу было не суждено.

      – Ты никогда не думала, почему они всегда ездят в конце автобуса? – неожиданно наклонившись к Саше, прошептал Пьеро.

      Зрачки Саши расширились от удивления:

      – Не поверишь, только что размышляла о том же! – сказала она, оборачиваясь. – Будет забавно, если когда-нибудь они погибнут из-за этого.

      Саша и её собеседник покосились на группу людей с нашивками. Новые были совершенно разными – настолько, насколько могут быть непохожи между собой жители одного города. Молодые и старые, маленькие и большие, симпатичные и совершенно обычные. И только одно роднило всех бесчувственных – остекленевший взгляд и доброжелательно-пофигистичное выражение лица.

      “В обмен на тайны мироздания ты потеряешь все чувства”, – так гласит третий пункт на форзаце Истины.

      – Странные они, – заключила Саша.

      – У моего приятеля есть гипотеза, что люди, читавшие Истину, обладают единым разумом, – оживился Пьеро. – Если один из них принимает решение, ну например, ехать в конце автобуса, его решение поддерживают все.

      – Поэтому они так мало разговаривают? – прищурилась Саша. – Типа, знают всё друг о друге?

      – В точку, – Пьеро ехидно прищурился, и Саше на мгновение показалось, что эту теорию придумал не приятель, а он сам.

      – Не понимаю, как можно стать таким добровольно? – Саша заправила выбившуюся прядку за чуть оттопыренное ухо и взглянула в окно. – В смысле… это стремно. Даже в обмен на тайны вселенной.

      – Моя мама прочитала Истину сразу после моего рождения, – пожал плечами Пьеро. – Говорят, у неё была п-послеродовая депрессия, и она просто хотела перестать чувствовать.

      – Как и мои родители, – кивнула Саша. – То есть, я не знаю наверняка, что ими двигало, но они тоже…

      – Обратились к Разносчикам, – продолжил фразу Пьеро, и Саше вдруг стало неловко из-за того, что он так хорошо понимает ее.

      Устав стоять, Саша заняла освободившееся место. Пьеро хотел сказать что-то еще, но Саша сделала вид, что читает нечто невероятно интересное в телефоне. Тогда студент достал из рюкзака атлас Синельникова по анатомии и углубился в него.

      “Ботаник, похоже”, – снова заметила Саша.

      “Начав читать Истину, нельзя остановится, пока не прочтёшь всё до конца”, – так гласит четвёртый пункт на форзаце Книги.

      “И