Окаменелые сердца, или Медуза Горгона. Александр Арсеньевич Осташевский

нам ведь дальше вместе жить, так что давай не будем ссориться, а жить мирно, а?

      – Я всегда за, – ответил Павел.

      – Вот и хорошо. Аня тебя кормила?

      – Нет, я сам кое-что купил и поел.

      – Молодец, не пил?

      – Нет.

      – Молодец. Она сегодня кашу наварила, я ей скажу, чтобы она тебя угостила.

      – Спасибо.

      Павел ушел ошеломленный: это был первый человеческий разговор с Эддом после смерти Иры. Значит, он как-то зависит от него, Павла, хочет жить здесь, с бывшей женой, и понимает, что этого надоевшего старика так просто из квартиры не выкинешь. Ну что ж, тем лучше, значит крыша над головой у него пока есть.

      Аня тоже встретила Павла иначе: улыбнулась доброй улыбкой, поздоровалась, спросила о самочувствии и сказала:

      – Теперь мы только двое с Вами остались владельцами квартиры: Вы да я.

      – Только Эдда не прописывай.

      – Ни за что.

      – Правильно, он тебе может любую пакость устроить… А жить с ним дальше не собираешься?

      – Не знаю, время покажет.

      – А как со мной думаешь поступить? В Дом престарелых отправишь?

      – Не знаю еще.

      – Мне это важно знать, сама понимаешь.

      – Не знаю, не до этого сейчас… Может, вместе будем жить, может, мы вам комнату найдем….

      – Или Дом престарелых…

      – Да… сами видите, сколько проблем скопилось… не до этого сейчас.

      «Да, ей нет никакого дела до моей жизни, до меня, – подумал Павел, – а мне было дело до нее, когда я жил с Ирой?».

      Следующий раз Павел пошел курить тогда, когда Анина семья сидела за столом и ела аппетитно сваренную гречневую кашу с дымящимися, чрезвычайно аппетитными сардельками. В темном коридоре темной тенью в темном пальто проходил мимо них Павел, но ни одна душа не повернулась в его сторону, никто из них не захотел разделить свою трапезу с бедным и одиноким стариком, хотя, худо-бедно, он прожил с ними не один год под одной крышей.

      Ну и что ж: мутит теперь намного меньше, меньше туману, светлее стало и на лестничной площадке, а присутствие курящего напротив соседа вводило Павла в привычную атмосферу жизни в этом доме. Поэтому он на обратном пути подошел к Эдду и по-дружески попросил его сделать ключи от квартиры, ведь без них ему никак нельзя. Эдд подумал и сказал, что съездит, постарается, но стоить это будет недешево, потому что ключи компьютерные. Спросил, как ни странно, угостила ли его Аня кашей, хотя Павел только что проходил мимо их обеденного стола и никто его не пригласил, в том числе, и сам Эдд.

      Медленно наступала ночь. Это чувствовалось во всем: в беге времени, когда стрелка еле ползла к двенадцати, в темнеющих углах комнаты Павла, в которой горела настольная лампа, в беспросветной темноте за окном, в которое смотрело беззвездное, темное небо. Павел лежал на диване и глядел в это небо, стараясь осмыслить последние события своей жизни, и понимал, что он просто