Тогда в Иерусалиме. Теодор Гальперин

Гриша, не знаю – где Вы и что с Вами? Но всегда помню о Вас. Ведь никто, нигде, никогда не называл меня так – «месье»!

      ИЛЬЯ и МАРК

      Нет в России семьи такой,

      Где б не памятен был свой герой…

Евгений Агранович

      Они были как два больших древа одной яблони, когда корень общий и здоровый, а дальше – один вырастает сильным и плодоносящим, а другой постепенно сохнет, сгорбливается и, в конце концов, трещит и ломается.

      А общий корень в том, что оба они, молодые, ушли на фронт, храбро сражались, оба выжили, но вернулись инвалидами. Эти двое – Илья Наумович и Марк Давидович. Илья родной брат мамы, а Марк – двоюродный.

      Мы из Киева. Киев бомбили в первый же день войны – 22 июня, в августе началась мобилизация.

      Илья к этому времени уже стал инженером, ему 28 лет, женат гражданским браком на украинке Полине, женщине яркой, рыжеволосой, с томной акварелью веснушек на лице. Они жили в комнате Полины в том же доме, где в небольшой квартире обитали и мы – мама, папа, бабушка и я. На улице Кирова, это – в центре, напротив стадиона «Динамо» и входа в сад «Первомайский», далеко протянувшийся по живописному берегу Днепра.

      Марк, ему всего 20, закончил два курса педагогического института, готовился стать преподавателем математики.

      Илья и Марк пришли в райвоенкомат вместе, но направили их в разные рода войск.

      Илью определили в морскую пехоту, в десантные части. Ещё до войны он проходил подготовку морских пехотных стрелков на сборах в Балаклаве. Его сразу назначили старшиной роты.

      Десантники высаживались с катеров в укреплённых вражеских районах, под непрерывным огнём. Многие погибали, закрывая собой огромную амбразуру противника и открывая, пусть на короткое время, путь идущим следом частям Красной армии.

      Марка направили на ускоренный курс Харьковского танкового училища, потом – в полк легендарных Т-34, уже младшим лейтенантом. Стал лучшим в полку наводчиком орудия.

      Я познакомился осознанно с моими дядьями уже после войны. Называл их сначала по имени и отчеству, потом часто по имени, никогда не используя слово «дядя».

      Да, мы были киевляне, над нами нависала угроза Бабьего Яра, но мама моя София была управделами Киевского авиационного завода; в сентябре завод эвакуировали в Новосибирск, вместе с мамой и мной, и бабушкой.

      Отец мой, Борис, ещё до нашей эвакуации, как специалист по технике радио и связи, был послан на Урал для совершенствования танковой аппаратуры. Точнее – сначала это предложение направили из Москвы заведующему кафедрой профессору Никитину, где и работал отец. Профессор отказался – не могу оставить кафедру в трудное время – и предложил моего отца, представив его как самого талантливого ученика. Никитин осознанно остался – активно сотрудничал с захватчиками, призывал к борьбе за самостийную Украину.

      Бабий Яр случился без нас. Его не избежали два родных брата бабушки. Они воевали