Дорога скорби. Дик Фрэнсис

которые по разным причинам не хотели утруждать полицию или службы безопасности Жокей-клуба.

      Но я был нужен, и было нужно то, что я делал, а иначе я сидел бы и плевал в потолок. Вместо этого даже теперь, в атмосфере всеобщего остракизма, у меня было больше предложений, чем я мог принять.

      Обычно заказ занимал у меня меньше недели, особенно если дело касалось проверки чьей-нибудь кредитоспособности: букмекеры частенько просили меня об этом, прежде чем принять чек от нового клиента, а тренеры платили мне за уверенность, что, купи они дорогого двухлетку для новых владельцев, не останутся с пустыми обещаниями и кучей долгов. Я проверял предложенные бизнес-планы и тем уберег множество людей от мошенников. Я находил скрывающихся должников, воров разного рода и прослыл среди преступников отъявленным занудой.

      Случалось, одни люди плакали у меня на плече от радости и облегчения, другие угрозами и побоями пытались заставить меня замолчать. Линда Фернс питала ко мне добрые чувства, а Гордон Квинт – ненавидел. И еще у меня на руках было два дела, которым я уделял слишком мало времени. Так почему я не бросил все это и не променял на спокойную и безопасную жизнь? Я ведь был бы совсем не плохим финансовым менеджером. Я ощущал последствия удара трубой от шеи до кончиков пальцев… и не находил ответа.

      Опять зажужжал мой телефон. Это звонил старший юрист, с которым я говорил в коридоре суда.

      – Сид, это Дэвис Татум. У меня новость, – сказал он.

      – Дайте мне свой номер, я перезвоню.

      – Что? А, о’кей. – Он продиктовал номер. Я снова воспользовался телефоном Чарлза.

      – Сид, – сказал Татум, прямолинейный, как всегда. – Эллис Квинт изменил свою линию защиты – от невиновности до виновности с уменьшением ответственности. Кажется, от такого действенного подтверждения его матерью того, что она не уверена в его невиновности, у его адвокатов расслабило животы.

      – Боже, – сказал я.

      Татум усмехнулся. Я представил, как колыхнулся его двойной подбородок.

      – Суд теперь отложат на неделю, чтобы психиатры сделали свое заключение. Другими словами, вам не нужно завтра приезжать.

      – Это хорошо.

      – Но я надеюсь, что вы приедете.

      – Что вы имеете в виду?

      – Тут есть для вас работа.

      – Какого рода?

      – Расследование, конечно. Что же еще? Я бы хотел лично встретиться с вами где-нибудь.

      – Хорошо, но завтра я должен ехать в Кент, проведать девочку, Рэчел Фернс. Она опять в больнице, и ей плохо.

      – Черт.

      – Согласен.

      – Где вы? – спросил Татум. – Пресса вас ищет.

      – Они могут подождать денек.

      – Я сказал людям из «Памп», что после издевательства, которое они над вами учинили, могут и не мечтать о встрече с вами.

      – Я это ценю, – улыбнулся я.

      Он усмехнулся:

      – Так как насчет завтрашнего дня?

      – Утром я еду в Кент, – сказал я. – Не знаю, сколько я там пробуду, это зависит от Рэчел. Как насчет пяти часов в Лондоне? Подходит? Конец вашего