Дорога скорби. Дик Фрэнсис

фанфарами.

      Встретив Эллиса на скачках, как обычно, я рассказал ему о звонке Линды Фернс и спросил, не разузнал ли он чего нового о кентских пони.

      – Сид, дружище, – улыбнулся он, – все это было несколько месяцев назад, так?

      – Пони калечили в январе и феврале, а твоя программа вышла в марте.

      – А сейчас у нас июнь, верно? – Он покачал головой без огорчения или удивления. – Ты же знаешь, на что похожа моя жизнь. У меня есть специальные люди, которые разыскивают для меня разные истории. Телевидение – это ненасытная прорва. Конечно, если бы с этими пони что-нибудь прояснилось, я бы сказал и непременно сделал бы продолжение, но мне ничего не известно.

      – Рэчел Фернс, девочке, больной лейкозом, до сих пор снятся кошмары.

      – Бедная девочка.

      – Она сказала, что ты был очень добр.

      – Ну… – он мотнул головой, – это не так уж сложно. Честно говоря, та программа сделала чудеса с моим рейтингом. Сид, ты знаешь что-нибудь об этом скандале с букмекерами, который я предполагаю выставить на всеобщее обозрение на следующей неделе?

      – Вообще ничего, – с сожалением сказал я. – Но, Эллис, возвращаясь к этим нападениям, – ты не следил за другими несчастными случаями с чистокровными жеребятами и двухлетками?

      Он легко пожал плечами:

      – Мои агенты считают, что эти случаи достойны лишь пары упоминаний. Это дело подражателей. Я имею в виду – тут нет ничего столь же сильного, как эта история о детях. – Он усмехнулся. – Ничего, что задевает за душу.

      – Ты циник, – сказал я.

      – Да разве все мы не циники?

      Мы много лет были близкими друзьями – Эллис и я. Мы состязались на скачках: он – как одаренный любитель, я – как преданный делу профи, но в нас обоих был тот внутренний огонь, который делает скачки с препятствиями на полудиких лошадях со скоростью тридцать миль в час вполне приемлемым способом проводить время.

      Подумав о том, что, раз за три или четыре месяца ни полиция, ни программа Эллиса Квинта не добились результатов, я тоже могу потерпеть неудачу в поисках вандалов, я тем не менее сделал все возможное, чтобы отработать свой гонорар, и зашел с другого боку – стал задавать вопросы не владельцам пони, а журналистам, которые писали об этом в газетах.

      Я методически опрашивал их по телефону, начав с местных кентских газет и перейдя затем к репортерам ежедневных лондонских газет. Большинство ответов были одинаковыми: история стала известна из сообщения агентства новостей, которое снабжает все газеты информационными сводками. Продолжения и интерпретация – это уже дело самой газеты.

      Из всех газет, которые дала мне Линда Фернс, «Памп» раздула это дело самым отвратительным образом, и после примерно шести звонков я наткнулся на человека, который буквально прожигал дырки в печатных страницах своим пылом. Это был Кевин Миллс, главный репортер «Памп».

      – Выпить кружечку? Почему бы и нет, – откликнулся он на мое приглашение.

      Он